образования самостоятельного государства». Но напомнил о том не ради того, чтобы поддержать позицию Центральной Рады, нет. Для иного. Чтобы растолковать – такие решения может принимать только народ, а отнюдь не политики, выступающие от его имени.
«Воля нации, – объяснял Сталин, – определяется путём прямого референдума или через национальные конституанты /учредительные собрания – Ю.Ж./. Если воля нации выражается в пользу федеративной республики, то правительство/Совнарком – Ю.Ж./ ничего против этого не может иметь». И добавил, повторив сказанное в Гельсингфорсе относительно Финляндии: «Что касается автономии, скажем – Украины, то она должна быть полной, не стеснённой комиссарами. Сверху недопустима никакая опека и никакой надзор над народом украинским».
Что же это – готовность признать положения Третьего Универсала? Ничуть. Как и прежде, в марте, Сталин отказывался от мысли о распаде страны. Только теперь, под давлением конкретных обстоятельств, вынужден был использовать для сохранения целостности России систему Советской власти. Повсюду без малейшего исключения для какой-либо территории.
«Власть в крае /на Украине – Ю.Ж./, – откровенно заявил Сталин, – как и в других областях должна принадлежать всей сумме рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, включая сюда и организации Рады… Мы /Совнарком – Ю.Ж./ все думаем, что абсолютно необходим съезд представителей рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Украины. Нам непонятно то недоверие, с которым тов. Порш относится к идее такого съезда. Мы полагаем, что вы – киевляне, одесситы, харьковчане, екатеринославцы и прочие – должны взяться за созыв такого съезда. Конечно, совместно с Центральной Радой. Если Центральная Рада откажется кооперировать с вами в этой области, что кажется нам маловероятным, то созвать его без Рады. Власть Советов должна быть принята на местах. Это та революционная заповедь, от которой мы не можем отказаться…
Ещё раз повторяю наше общее мнение: немедленно созвать краевой съезд рабочих, солдатских и крестьянских депутатов на Украине. Вопросы о Советской власти в центре и на местах не допускают никаких уступок. Иного способа образования краевой власти и иной её формы я себе не могу представить. Мне непонятно недоверие Рады к идее Советской власти».
Лишь после такого пояснения и вместе с тем прямого указания, как надлежит действовать, Сталин позволил себе дать политическую оценку Раде. Счёл её явно недемократическим учреждением. Это «понятно из того, – пояснил он, – что Центральная Рада сверху присоединяет к себе всё новые и новые губернии, не спрашивая жителей этих губерний, хотят ли они войти в состав Украины. Мы все здесь думаем, что в таких случаях вопрос должен и может быть решён лишь самим населением путём опросов референдума и проч. Поскольку Центральная Рада этого не делает, а совершенно произвольно и сверху аннексирует новые губернии, она сама разоблачает себя как организацию не демократическую».
«Съезд
