в ведущую роль лидеров над самой партией».4
Даже в проведении карательной политики при широчайших правах чрезвычайных органов решающее слово принадлежало партийным структурам. Когда анализируется практика судебных органов Советской республики в 1917-1926 гг., то следует иметь в виду, что всякому судебному (как и внесудебному) постановлению предшествовала партийная директива. Судьи не были свободны в принятии решений. И пример в этом подавало Политбюро ЦК РКП (б)-ВКП (б). Вот некоторые вопросы, рассмотренные на заседаниях Политбюро: об освобождении анархистки Таратута.(2 февраля 1922 г); о приговоре по делу Киевского «Областного центра действия»(9 апреля 1924 г.); о судебном процессе белогвардейцев в Армавире и о приговоре Амурского губсуда по делу о контрреволюционном восстании в Благовещенском уезде (3 июня 1924 г.); о приговорах судов по политическим делам (3 июля 1924 г.); о немецких студентах, обвиняемых в терроризме (13 марта 1925 г.); предложение Менжинского о передаче в суд дела эстонских шпионов (22 октября 1925 г.).5 И этот перечень можно было бы продолжить. Но для понимания сути проблемы приведенного вполне достаточно.
Осуществляя государственное строительство, политическое руководство страны учитывало специфику каждой составной части госаппарата, обращало большое внимание на те его звенья, от которых зависел успех решения задач на данном этапе развития страны.
Большевистскому руководству для претворения в жизнь своих планов требовалась организация, перед которой можно было ставить задачи специфического характера. Партийные органы для этого не годились. В борьбе с политическими противниками (от членов антибольшевистских партий до оппозиции) самое больше, что они могли дать– это оказать моральное воздействие, исключить из партии и в крайнем случае, выгнать с работы. Но они не могли арестовывать, допрашивать, проводить судебные процессы, и тем более исполнять приговоры. Такие функции были возложены на органы государственной безопасности. Это было и одной из главных причин постоянного уточнения компетенции и функциональных обязанностей органов ВЧК-ОГПУ, неизменного возрастания их роли в жизни страны, в том числе и в совершенно не свойственных им сферах деятельности. Очень часто они наделялись особыми полномочиями, выходившими за рамки социалистической законности, действовали по принципу политической целесообразности. В последующем органы безопасности даже стали орудием внутрипартийной борьбы с оппозиционными группами в самой коммунистической партии.
Органы ВЧК-ОГПУ стали как бы его опорной структурой для реализации сложных политических решений РКП (б)-ВКП (б). Как составная часть механизма советского государства, органы ВЧК-ОГПУ строили свою практическую деятельность на основе единых теоретических принципов и политики РКП (б). Они претворяли в жизнь волю партии, ее вождей, только формально подчиняясь Совнаркому, а фактически – Политбюро ЦК компартии.
Красной
