простите, Дитя, может быть, подошёл я некстати,И прервал Ваш мираж, и немного нарушил покой?!» —
«Я простила уже, но прошу Вас, пожалуйста… платье,
Не тревожьте своей, такой нервно-горячей рукой».
И в душе Он назвал эту гибкую Лань недотрогой.
Ожидал, что вот-вот в Ней взорвётся протестный аврал.
И пускай эта Юнь показалась ему очень строгой,
Всё же руку свою Он с плеча Её не убирал.
Много раз поступал Он настойчиво дерзко и смело,
Потому шёл вперёд без разбору – везде и подряд…
Вдруг почувствовал Он… встрепенулось в руке её тело!
И по взгляду скользнул обещающий искренний взгляд.
«Вы простите, мадам… Вы наверно устали в дороге —
Не мешало бы Вам хоть немного прилечь и вздремнуть.
Так, быть может, сойдем? – Вне реки отдохнёте немного,
Ну, а завтра… опять Вы продолжите избранный путь».
Уже Солнце зашло, на реке неуютно и зыбко,
Покатился туман, и грозил разродиться дождём.
И на юном лице засияла как Солнце улыбка,
Прозвучало как гимн: «Хорошо, я согласна… сойдём».
Только редкий благой, в таких случаях мыслит наивно! —
Ведь прошла эта ночь в придорожном отеле… без сна.
Но никто не назвал в той безумной игре свое имя —
И хватило для них только гордое Он и Она…
Потом он провожал… и… простились спокойно у трапа —
Видно внешний порыв был у них далеко не в чести.
Только вот, исподволь, кто-то сердце когтями царапал,
Только вот из Души прорывалось наружу: «Прости!».
Оборвался гудок, и отчалил корабль от причала.
Вроде всё, что хотел на сегодня, прекрасно сбылось.
Но откуда-то взрыв! … И нежданно Душа закричала!
И невесть почему… из груди его сердце рвалось…
Уменьшался корабль, на волнующей зыби качаясь.
А он был как чумной… и страдал как в огне, и в бреду.
И он Ей закричал: «Назовись!.. Я с Тобой не прощаюсь!
Назовись кто Ты есть! – Я Тебя непременно найду!».
Но куда там! – Винты заглушали негромкие звуки,
А она с корабля помахала небрежно рукой.
Он навек опоздал, и напрасно ломал свои руки,
Теперь весь его мир навсегда уносило рекой…
Почему-то беда к нам приходит в любую погоду. —
Ни душой, ни умом мы не можем постичь и понять.
И он… так как стоял… так в отчаянье бросился в воду,
Потом следом поплыл… чтобы Счастье своё догонять.
Созревал его ум… что нельзя коротать в одиночку,
Что не Ангел, не Бог, а водил его по миру бес!…
Теперь зря догонял, – превратился для зрителей в точку,
А потом… вообще, он с соседних радаров исчез.
И журчал ручеёк… и пьянел от дождливой погоды…
Начинал свою быль где-то там за горой… налегке.
Приносил ручеёк напоённые сказкою воды,
Чтоб поведать
