ненужные вещи и куда забиралась Эстель, когда ей не хотелось никого видеть, а также комната Авроры, где Эстель уединялась, желая остаться наедине со своим горем и тоской по матери. Там она проводила большую часть времени. Эстель любила лежать на материнской кровати, открывать ее шкаф, где все еще витал слабый отголосок аромата духов Авроры. Очень часто девочка включала видео из семейного архива и смотрела «живые картинки» из прошлого, где они были так счастливы. Она не допускала даже мысли, что когда-нибудь в их доме может появиться другая женщина. Эстель прекрасно понимала и осознавала, что отец стал уделять ей намного меньше времени. Но она не обижалась на него. И была уверена, что это происходит оттого, что отец хочет забыться, с головой окунувшись в работу.
Однажды она представила себя на его месте: вот он идет домой в надежде увидеть человека, которого так сильно любил, и вдруг понимает, что его уже нет. В эту минуту Эстель испытала такую боль, словно острый кинжал пронзил ее сердце. И девочка не только не сердилась на отца, она стала его жалеть и любить его еще больше. Наверное, спустя некоторое время, отец, освободившись от части своей боли, смог бы обрести счастье в общении с дочерью. Если бы…
Мачеха
Если бы рядом с Филиппом не находилась женщина, которая после смерти Авроры поставила себе цель «заполучить вдовца в мужья». Она была заведующей одного из отделов его компании. Гордая, самоуверенная, самовлюбленная хищная Жаклин. И имя соответствовало ее поведению – в переводе значило «вытесняющая». Она без особых усилий заняла должность человека, который до того долго и безупречно работал на этом месте. Своей цели она добивалась, не гнушаясь ничем: обман, вранье, хитрость, лицемерие. Но свои интриги она плела так искусно, что ее не просто никогда не уличили в недостойном поведении, но даже и не заподозрили в нем. Для всех она была «ангелом в человеческом обличии».
Жаклин «положила глаз» на Филиппа еще при жизни его жены, но, к счастью, ей тогда не удалось обольстить его. Узнав о смерти Авроры, Жаклин с трудом сдержала проявления своей радости, более того – ликования. Теперь она была уверена, что достигнет своей цели во что бы то ни стало. И в то время, как все вокруг нее скорбели о прекрасном человеке, безвременно покинувшем этот мир, она одна была на вершине блаженства, полная приятных предвкушений.
К соблазнению Филиппа она подошла с серьезным расчетом: неторопливо, планомерно, но без колебаний. В начале это были просто томные сочувствующие взгляды, «полные понимания», вопросы «искреннего» участия: «Как вы себя чувствуете? Как дочь? Как я вас понимаю! Мне так жаль! Ой, простите-простите… не следовало об этом говорить!»
Затем последовали многочисленные командировки по долгу службы вместе с шефом. Филиппа подкупало то, с какой готовностью, жертвуя выходными и своим свободным временем, порой терпя неудобства, Жаклин мгновенно откликалась на необходимость работать внеурочно, отправляться в срочные поездки сопровождать его… Она была поистине
