физико-химического исследования твердого вещества», куда, в частности, влился и национализированный институт Аршиновых. «Литогеа», возглавляемая Владимиром Васильевичем Аршиновым, к возвращению Федоровского оставалась единственным реально работающим подразделением в институте.
На этот институт и сделал ставку Федоровский. Мобилизовав остатки прежнего влияния, он провел в верхах решение о создании на базе аршиновской «Литогеи» крупного минералогического института под названием «Институт прикладной минералогии и петрографии». 20 марта 1923 года Аршинов выступил с отчетным докладом о работе института на заседании Президиума Центрального научно-технического совета ВСНХ СССР, после чего новым директором института был назначен Н.М. Федоровский. Как я уже говорил, Аршинов на удивление нормально принял это решение, на старого товарища обижаться не стал, и в новом институте возглавил петрографическую лабораторию, которой руководил много лет.
Федоровский продолжал преподавать в родной Московской горной академии, причем читал не только минералогию, но и курс исторического материализма – как старый большевик с дореволюционным стажем.
Однако чем дальше, тем больше времени занимал у него институт, который, сменив множество названий, в итоге стал называться ВИМС – Всесоюзный институт минерального сырья.
Как вспоминал в своих мемуарах выпускник Московской горной академии В.Н. Борисевич, Федоровский, выступая перед руководством Академии, «попросил помочь ему в укомплектовании института активными, способными к теоретической работе молодыми специалистами, оканчивающими горную академию. Он говорил:
– Мне нужны и геологи, и горняки, и обогатители, и металлурги.
Просил извинения, что в последние годы редко бывает в академии. Все знали, что Николай Михайлович выполняет еще и важные поручения советского правительства.
И.М. Губкин от имени всех присутствовавших выразил пожелание успешной работы Николаю Михайловичу и создаваемому им новому научно-исследовательскому институту и обещал помочь молодыми кадрами из числа оканчивающих.
Н.М. Федоровский действительно стал очень редко бывать в академии, но «запас прочности» в наших отношениях, сложившихся в первые годы моей учебы в академии, был настолько велик, что при встречах он приветливо мне говорил:
– Здравствуйте, комсомольский вожак! Как успехи?».
В общем, в вечной для всех ученых дихотомии науки и преподавания Федоровский безоговорочно выбрал науку. И, надо сказать, на должность директора НИИ он пришелся идеально, вошел без зазора, как патрон в патронник. И ВИМС под его руководством сделал очень и очень многое, как мало какой другой институт. Сам Федоровский проявил себя не только хорошим администратором, но и серьезным ученым, абсолютно честно заработав в 1933 году звание члена-корреспондента АН СССР.
Но к жизни Федоровского в тридцатые вы еще вернемся во второй книге. А пока – давайте знакомиться с Губкиным.
Давно
