немного переливаясь, как будто дышала. В тот самый момент, когда я открыла глаза, было ощущение, что мы встретились взглядами. Но глаз у этого образования не было, зато было четкое ощущение, что оно меня увидело. И увидело момент моего пробуждения. Как будто осознав, что я вижу его, создание поспешило тут же удалиться.
В тот момент, когда плазмоидное существо оторвалось от ветки, ветка качнулась так, как будто бы с неё вспорхнула птица. Испуга не было. Осталось только приятное ощущение чуда.
Я ещё долго вспоминала о случившемся. Я четко понимала, что это не просто физическое явление. У этого явления было сознание, поэтому то, что это было создание ангельского уровня, не оставляло никаких сомнений.
Прошло какое-то время. Сегодня день Красной Луны. Это день, когда Луна попадает в тень Земли. И на закате Солнца Луна должна окраситься в красный цвет. Я стою у раковины возле окна и мою посуду. Глядя на дерево напротив меня, вспоминаю историю об ангельском существе, которое заглянуло ко мне в окно. И тут я подумала, что уж очень интересно было бы узнать, откуда это создание, что оно тут делает, ведь вопрос мироздания – самый интересный и недоступный для нас, людей.
«Вот бы Архангелы хотя бы намекнули на правильный ответ», – подумала я. И тут мне вспомнилась история, которую не один раз я слышала с экрана телевизора.
Некий Вилли Мельников, кандидат медицинских наук, полиглот, говорящий на 104-х языках, в том числе и на нескольких уже мертвых языках, рассказывал о том, как он пережил клиническую смерть.
Вот цитата из его рассказа, которую я не могу не привести.
«Контузия была такая – мой взвод погиб, я по недоразумению остался жив, не знаю, почему и за что, погибли чудные совершенно ребята. Была клиническая смерть, полет туда и обратно, что было установлено потом подоспевшим капитаном медслужбы. Я не очень люблю об этом говорить. Всё было очень красиво, трудноописуемо, никаких ангелов в конце я не видел. Подо мной был солярис, бесконечный океан, состоящий как бы из жидких кристаллов, которые переливались один в другой, прочитывали друг друга и снова превращались. Я себя не видел, я был сознанием в чистом виде, а тело я не видел. Но я четко ощущал, что я – это я. Затем я дошел до своего рода бруствера, за которым начиналась невообразимой высоты и дали глубь, долина, я понял, что если сорвусь, то вреда не будет, но обратно хода не будет тоже. Там было много интересных деталей, если я пытался что-то разглядеть, срабатывал принцип зума, объект выборочно приближался и давал себя разглядеть. Это были животные, растения, архитектурные сооружения в одном лице, очень доброжелательно настроенные, предвещавшие много открытий в иной форме жизни. Но тут перед глазами встали взгляды моих погибших друзей, даже не глаза, а взгляды.
Это ещё один вариант улыбки чеширского кота. Но это уже даже не улыбка, а дуновение с его губ. И вот эти взгляды моих друзей, они отпружинивали меня обратно. И меня выволокло обратно…»
Я вспомнила эту историю, потому что описание соляриса
