своих чувств, переполнявших его. Но Логов понял.
– Да, это варварство, дикость и прочее… – сказал он. – Это конкиста. Так она орудовала везде, где захватывала земли. Это её стиль.
Герберг повернулся спиной к дереву.
– Не могу смотреть, – сказал он дрожащим голосом. – Не могу…
– Уйдем отсюда, – предложил Логов. – Их всех хоронить – бессмысленно…
Герберг опустил голову и, подталкиваемый в спину Логовым, медленно побрёл по тропе мимо дерева.
Через некоторое время они вновь оказались на берегу реки. Молча упали в густую траву и долго лежали, глядя на ярко-синее небо без единого облачка.
– Надо что-то делать, – оказал Герберг через некоторое время.
– Надо, – согласился Логов. Какая-то опустошенность овладела им. Безразличие ко всему, что произошло и что будет дальше. Поэтому он отвечал Гербергу просто так – поддержать разговор.
– Но что? Что мы с тобой можем сделать? – похоже было, что Герберг задумался над этим серьёзно.
– Ты же сам говорил, что и на такой Земле жить можно, – напомнил Логов. – Даже интересней.
– Интерес – да не тот, – вздохнул Герберг.
– А ты какой хотел? Чтобы всё чисто и благородно? Нет, Свен, попали мы с тобой в такое время, где жизнь и смерть рядом идут, где в основном грязь и кровь?
– Ладно, ладно, не злись. Всё понимаю. Всё…
Они вновь замолчали.
Глядя на небо, Логов вдруг подумал: «Наверное, часто буду вспоминать своё прошлое. Гораздо чаще, чем когда-то… Воспоминания о будущем. Странно и горько».
4.
Сначала они услышали какие-то крики, похожие на команды или угрозы.
– Слышишь? – насторожился Герберг и повернулся к Логову. Тот молча кивнул головой.
Больше двух часов они шли вдоль берега реки, не встретив ни одной живой души. Только иногда вспугивали птиц с необычным ярким оперением.
Крики приближались.
– Спрячемся на всякий случай, – предложил Логов.
Они углубились в кусты и замерли, поглядывая на берег реки.
Заплакал ребенок, заголосила женщина. Вновь раздался крик. Голос был грубый, мужской.
– Испанский… – прошептал Логов. Он понял, что кричал неизвестный: «Молчать, скоты! Шевелитесь живее!»
Сначала на небольшую прибрежную поляну выехали два всадника. На голове у одного блестел шлем, а тело было заключено в металлические доспехи. В одной руке он держал копье, на поясе болтался узкий длинный меч без ножен. Густая чёрная борода скрывала пол-лица.
Другой был в широкой шляпе с перьями и в чёрной одежде. На поясе у него висели шпага и короткий кинжал. Чёрная накидка спадала с плеч на круп лошади. Под шляпой виднелось лицо, с тонкими чёрными усиками и «бородкой-капелькой». Тёмные глаза зорко смотрели вокруг, а холёные руки нервно подёргивали поводья.
