style="font-size:15px;"> Над нашей компанией продолжал летать ангел молчания. Наудачу, по нашим потерянным лицам опытный персонал уловил, что нам требуется накрыть очень скромный стол. И вот, безо всяких указаний, на нём, словно на скатерти-самобранке, незаметно появились традиционные напитки в сопровождении миниатюрных домашних пирожков «a la babushka».
Тихо, без тостов, каждый из нас выпил свои первые пятьдесят граммов. Официанты обновили опустевшие рюмки. В молчании прошло ещё некоторое время. Первые слезы грусти утихли. Мы обменялись короткими фразами и предались воспоминаниям.
– Вы заметили, как сильно он изменился? И всё это только за последние несколько лет, – откашливаясь, в половину голоса сказал учитель истории. – А каким он был когда-то! Сейчас мало кто об этом вспоминает; кроме вас, конечно, друзья мои. Был он забитым и ничтожным, униженным и оскорбленным, одиноким и потерянным, отчаявшимся сумасшедшим и блаженно просветленным. Пусть новая дорога его будет легка! Он этого достоин!
– Да… это верно, учитель! Пусть будет так! – отозвались все.
– Помните, – продолжал историк, – как первое время он всё ходил на службу в одной тоненькой поистёртой шинельке и мерз в ней нещадно. Но не жаловался; нет, не жаловался. Промозглыми зимними вечерами он возвращался домой в свою тесную, слабо отапливаемую комнатушку, вешал на спинку стула шинель и заботливо стряхивал с неё нерастаявшие снежинки. Приведя шинель в порядок, он садился за полукруглый стол перед тусклым огарочком свечи и, поглядывая на колыхание пламени, прихлюпывал чай, время от времени обмакивая в него закостеневшую черняшку хлеба. Как он был жалок тогда, как для многих ничтожен! Был он совсем маленьким и даже тщедушным. Он ощущал себя совсем незначительным существом, сидящим у самого краешка Земли, чтобы, не приведи господь, ненароком кого-нибудь не потревожить, не потеснить, не обидеть. Да… не обидеть… Вот ведь какой был человек! Он же, сидя в одиночестве перед свечкой, ни о чем и не думал, а заглядывал внутрь себя, как в темный колодец, в поисках утешения. Но не находил он его, а лишь еще глубже осознавал свое ничтожество, до последнего ноготка понимая, насколько он недостоин быть среди нас. Всегда-то он перед всеми извинялся, даже не зная, в чем вина его состоит. Ведь не убил же он тогда ещё никого, не обокрал, не оскорбил ни словом, ни делом, и вообще не насолил никому, но как-то посчитал себя в чём-то там виноватым, и так и жил с этой мыслью. Жалок он был: просто не человек, а дрожащая инфузория.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
