ещё в мирное время, до перестройки, красовалась другая. Сложно было точно сказать, сколько она стОила, но всё-таки, учитывая то обстоятельство, что Карасиков иногда, не по своей воле, конечно, а токмо волею владельцев телеканалов, смотрел рекламные ролики, в которых, наряду с предметами женской и детской гигиены, уделялось внимание и входным дверям особо «навороченного» типа… Такую дверь наш инженер не установил бы во веки вечные, по причине крайне ограниченного семейного «золотого запаса». И ежу было понятно, что дверь бронированная, с тремя мудрёными замками, глазком, по своей стоимости лишь немного уступающим прицелу винтовки М-16 и кнопкой звонка, которая была, наверное, чуть дешевле старой двери.
Карасиков медленно поднял руку, нажал на кнопку. Из квартиры послышался сочный звук, напоминающий звон колокола. Ненавязчивый такой…
Прошла минута, другая. Дверь не открывали. Карасиков потянул за ручку… Стоп! Кто сказал, что это РУЧКА? Витиеватая конструкция, «под серебро». РУКОЯТЬ, да и только. Дверь легко поддалась. Карасиков, собравшись, было перешагнуть порог и войти в прихожую, так и замер, занеся ногу над порогом квартиры. У Гоголя в «Ревизоре» это называлось «немой сценой»…
«Прихожка», напоминала царские палаты в сильно уменьшенном варианте. Стоит ли описывать материал, каким были отделаны стены, стоит ли описывать хрустальную вазу, люстру… Нет, не стоит, потому, что описанию не поддаётся по причине полного отсутствия аналогов! Гоголь бы закричал:
– Нет, дайте мне другое перо!
Несмотря на шоковое состояние, Карасиков всё же обратил внимание на сильный запах валерианки, который исходил из жилой зоны. Инженер прошёл на кухню. За шикарным столом красного дерева, сделанным лет триста, наверное, назад (судя по искусной резьбе и инкрустациям), сидела его супруга Алевтина. Вид у неё был озадаченно-испуганно-зомбированный. Неподвижные серые глаза невидяще смотрели в стену, облицованную изразцами времён Петра Великого.
Карасиков подошёл к Алевтине ближе, и ребром ладони рассёк воздух перед её лицом. Эффект был нулевым.
– Алевтина, – почему-то шёпотом позвал он жену, – проснись…
Алевтина, вздрогнула и вскрикнула.
– Карасиков, ты ЭТО тоже видишь, или я одна ёбн… свихнулась? – спросила она с надеждой в голосе.
– Вижу… – сглотнул слюну инженер. – Только ни черта не пойму.
– Я тоже… Слушай, если бы хату нашу обнесли, обчистили то есть, я бы удивилась и расстроилась меньше. Ты завёл любовницу-миллиардершу? Или обчистил банк? Выловил клад на рыбалке? Так когда же ты успел всё отремонтировать и обставить? Я ведь из дому только в булочную и выходила… Минут на десять… Ну с соседкой потрещала – ну, ещё полчаса… Как?!
– Я откуда знаю, – пробормотал Карасиков, начиная соображать. – Рыбка!
– Чего?
– Рыбка! Золотая! Поймал! Я! Отпустил обратно в озеро!!
– Карасиков, ты где водку покупал?
– Где обычно!
– Ты нормально себя чувствуешь?
– Да
