по магазинам.
В городе они открывались довольно рано по сравнению с нашими. В восемь все работали, зато в пять все ставни опускались и приобрести что-либо было уже невозможно.
Купив все необходимое и устроив свои продукты в холодильнике в пакете с надписью: Натали, выяснила, что умудрилась прогулять несколько часов и давно пора идти на репетицию.
Шарифа недовольно посмотрев на время, показала, чтоб я смотрела, что она делает на шесте.
Встав слева от него, взялась ближайшей к нему рукой чуть ниже, а дальней чуть выше, сделала шаг левой ногой вперед, подтянулась на руках и закинула на пилон правую ногу. Повиснув таким образом вниз головой, подтянула вверх вторую ногу. Дотянув туда же тело, обхватила согнутые ноги руками с двух сторон и завернулась вокруг шеста поплавком и завертелась. Потом легко соскочила, уступив мне место.
Сложности начались сразу же. Во-первых, нога изначально не забрасывалась. Выше головы я свою конечность могла отправить только при помощи Шарифы, которая меня усиленно поддерживала. Еле как примостив туда же вторую конечность, сжала зубы от боли. Потому что как только я подтянула себя на верх, кожа под коленками нещадно заныла. Трясущимися ручками, отпуская их поочередно, обхватила ноги и смогла провисеть так пару секунд. Если она предполагала, что я это буду делать без нее, то напрасно, никакой коктейль меня к этому не подведет.
– Ай кант ду ит визаут ю, – я постаралась даже взглядом показать ей, что никогда не потяну этот кульбит.
Шарифа, хоть и не знала английского, но поняла. Видимо, взгляд у меня особенно удался, но махнула рукой показывая, что это не страшно и дав мне отдохнуть несколько минут, продолжила заставлять делать тоже самое.
У меня возникло ощущение, что есть у нее некоторая склонность к садизму. Когда объявили конец тренировки, поверить в такое счастье было сложно.
Добравшись до дома, сделала бутерброд. Я, конечно, обещала себе с ними завязать, но есть хотелось, а готовить совсем нет. Запив его купленным, наконец-то томатным соком, ушла спать.
Проснулась буквально за полчаса до выхода, быстро накрасившись и выпив кофе вернулась в клуб. Девчонки были уже там. Началась уже ставшая привычной суета и сбор наличных у населения.
У барной стойки среди снующего в разные стороны народа вальяжно расположился длинноносый дядечка. Он лениво рассматривал происходящее вокруг, пил виски со льдом и выделялся среди всех тем, что не был похож на араба. У него были слишком светлые волосы, да и черты лица тоже не выделялись характерными наклонностями.
Увидев, что я прохожу мимо него, возможно признав родную славянскую душу позвал. Но то ли у него были некие обиды на братьев славян, толи была еще какая причина, но позвал он меня таким тоном, каким обычно бродячих собак отгоняют, еще и пальцами щелкнул, для демонстрации, как быстро надо у него появиться.
Моя девичья натура очень обидчива, так что, сделав вид, что не услышала и не поняла, мазнув по нему взглядом пошла мимо.
–А
