ботинки нужно носить, а не рожу корчить, – раздалось над ухом со смешком.
– Нужно погоду нормальную выбирать! – я не выдержала, переходя на крик, за что мне закрыли рот рукой.
– Молчи, – сквозь зубы произнесла Гера, прислушавшись оглянувшаяся по сторонам. Никого. В тишине тик таймера раздавался непозволительно громко, сбивая с мыслей, ладонь соскочила с моих губ. – Поторапливайся, пошли.
Четыре минуты.
От грузового отсека несло порохом и пылью. Несколько коробок лежали прикоснувшись друг к дружке, стенка к стенке.
– Мы их оставим на улице? – спросила я, подхватывая один из ящиков, оказавшийся не таким тяжёлым, как на первый взгляд.
– Не тупи, на улице льёт, как из ведра. План меняется, будем действовать как получится, – последние предложение никак не вязалось с работающим таймером и тем, что времени было в обрез. – Тут заброшенная лачуга стоит, оставим там.
Подхватив вторую коробку, я вышла на улицу, почувствовав себя еще более странно, шестое чувство чесало, будто надоедливый зуд, кожу лица. Маска насквозь промокла, прилипнув словно расплавленный, но холодный, метал, быть может это и было причиной. Шрамы зачесались. Я мотнула головой, вдохнув и выдохнув, не почувствовав ничего, вода смывает все запахи. Дождь слишком противная штука природы.
Лачуга, домом назвать эту постройку было никак нельзя, оказалась всего в паре метрах ходьбы, но тьма не давала ее рассмотреть даже с такого расстояния. Зазевавшись, я чуть не угодила в пруд, скорее большую лужу, перед домом, чудом удержавшись на ногах и даже не уронив ящики, негромко вскрикнув. Гера, идущая впереди меня обернулась и злобно шикнула, пока я сдерживалась, чтобы не побиться об первую стену головой, желательно этой, короткостриженой. Старой ведьме хотелось еще сильнее усложнить мою, и так не самую простую, участь, даже такими мелкими вещами. Территория была безлюдной. Раньше здесь находилась лестная зона отдыха, но лес вырубили, через него первое время бегали из сектора в сектор, когда закон только приняли, а на память остался один домик. Шуми, не шуми, никто не услышит. Так по крайней мере все было со слов Сары, которой я мало-мальски доверяла. Гера застыла у дверей, ковыряясь с замком.
«Что она творит?!» – подумала я, вся сжимаясь изнутри от тика. Две минуты, если не меньше.
В нетерпении взглянув в окно, намереваясь выбить его, и наконец оставить ящики, которые могли устроить фейерверк из плоти и костей в любую секунду, я ощутила кислый и молочный запах, прежде чем застыть соляным столбом, увидев в бледное, словно мел, маленькое напуганное лицо маленькой девочки. Ее чёрные глаза смотрели прямо в душу, а страх ощущался и через стекло. Ей было года четыре, может пять, ровесница Дили.
Что за черт?…
Время ускорило ход.
Оставалось восемьдесят секунд, семьдесят девять, семьдесят
