Быть не может! – звонкий смех вдруг смолк. Мимо нас, по коридору приёмного отделения прошли жандармы. – Ты точно ничего не натворила?…
Посетители и больные вокруг переглядывались и шушукались, им было не по себе. А когда жандармы вывели за собой жалостливого старика, то воцарилась скорбная тишина.
– Фира, мне нужно в туалет, – тихо сказала я.
– Сейчас!? Ты точно не сможешь потерпеть до дома? – но меня уже и след простыл. Я не знала, что буду делать, но понимала, что не могу просто стоять бездействуя. – Буду ждать в машине.
В туалете была форточка, через которую я кое-как вылезла наружу, сжав посильнее зубы. За углом, совсем рядом с лечебницей, находилось отделение, в котором раньше работала Меркурия, и если фолка решили вести туда, то перехватить не составило бы труда. Кажется, я не ошиблась, тошнотворный запах горящей плоти, как никогда, побудил рвотный рефлекс. Прямо сейчас, издеваясь над целителями всего сектора, а то и мира, жандрамы у ворот дома здоровья, зверски выжигали клеймо на ни в чем невиновном человеке!
Много я не думала. Маска сама оказалась на моем лице, а адреналин попал в кровь. Мускус обжигал лёгкие, а железо душу, невиданная энергия била ключом, как и кулаки. Огонь искрил на пальцах, вскоре мантия одного из жандармов пылала огнём правосудия. Отвлекшись, другая совсем забыла о провинившимся фолке, придя на помощь коллеге.
– Как это, черт побери, произошло?! – воскликнула страж правопорядка, ногой потушив погорающую одежду. – Эй, ты видела?! – она обратилась ко второй, но не получила ответа. – Эй?!
В ее рту, через мгновение, она не могла закричать, будто в рот воды набрала. Только не будто, и не по собственному. Мои руки в эту же секунду повалили ее на землю, перед тем, как дать ногой по затылку и выкинуть туда же, куда и вторую. Ордер на арест мужчины был уничтожен, а сам фолк уже сидел на скамье, подальше от места преступления, а я, сняв маску, попыталась залечить его глаз, на самом деле, сомневаясь, что с этим вообще можно что-то сделать…
– Простите, я не сильна в лечебной магии, – вода, которая должна была принять глубокий зелёный, аа то и мятный, цвет, у меня превратилась в грязно салатовую. – Правда, я не очень хороша во всех направлениях, помимо боевых. Лучше идите домой, пока эти не очнулись.
В красных морщинистых глазах появились слезы.
– Спасибо… еще никто не был ко мне так добр.
«Ладно, – подумала я, – если никто не встаёт против несправедливости, я стану справедливостью».
«Быть частью семьи»
– Вот видишь, если судьба что-то решила, так тому и быть! – Фира вприпрыжку шагала к дому, самодовольно улыбаясь.
– Судьбой, ты, конечно, называешь себя, – отозвалась я уставшая, но не побежденная.
– Именно! Вот ты только представь, твоя подруга, по-сути сестра, предлагает вернуться в родительский дом, в котором вы девять
