как можно сильнее. Складывается впечатление, будто тот вообще не чувствует боли.
Барнелу больше не нужно притворяться, и он вновь позволяет своим чувствам взять верх. Ненависть, отвращение, злоба, гнев – все это хлынуло наружу огромным потоком и устремилось к единственному существу, которое вызывало их. К тому, на кого возложили то, чего он не совершал. За то, что просто попался на пути. За то, что просто похож. За то, что легче обвинить кого-то, чем признать собственную вину.
Вместе со своей ношей, которую волок по земле, Барнел возвращается к своим людям, которые к тому времени успевают выйти на край поляны. Увидев еще больше иноземцев, мальчик начинает яростнее биться в хватке, но ничего сделать не может. Ему становится страшно.
– Барнел, не слишком ли? Он же еще совсем ребенок, – попытался возразить один из мужчин.
– Стен, – обратился к нему Глава. – Вот это, – он тряхнул рукой с задыхающимся ребенком, который не мог разжать чужих пальцев, – превратится в то, что убило мою дочь. Да, он еще мал, но не лучше ли уничтожить заразу на корню? Чтобы больше никогда не познать горечи утраты? Монстр есть монстр.
– Да, ты прав, – раздаются восклицания в толпе, но не слаженные. В их рядах есть сомневающиеся.
Ситуация несколько вышла из-под контроля. Барнел не рассчитывал, что этому чудовищу удастся запутать других своей внешностью. Необходимо снова вернуть нужный настрой. Нельзя, чтобы, обманувшись обликом, они погибли. Никто не знает, на что способны эти создания, и на какие ухищрения они пойдут. Монстр может воспитать только монстра. Дети, женщины, мужчины, старики – монстры. Все они. Остальные тоже должны это запомнить и ни перед чем не останавливаться. Секунда промедления каждому из них может стоить слишком дорого. Радует только, что основная масса народа помнит об их цели, но нельзя, чтобы у других оставались даже малейшие сомнения.
– Стен, вспомни своего брата, – вновь взял слово Барнел, обращаясь к тому, кто первым высказал вслух свои сомнения. – Мы так и не нашли его тело, хотя обыскали весь лес. Да, сошлись на версии, что его сожрали животные, но ты же чувствовал, что что-то не так.
– А ты, Говард, – указывает на другого мужчину. – Вспомни Ристу. Твоя верная подруга, почти жена. Она пошла к реке вместе с другими женщинами, но обратно вместе с ними так и не вернулась, – с каждым последующим словом многие убеждались в правильности сказанного, ведь слишком много странных и подозрительных случаев происходило. – Все, что тогда осталось, это аккуратно сложенная стопка вещей. Просто пропала, не оставив после себя никаких следов. Ее поиски тоже не увенчались успехом. Раньше они не оставляли следов, но… в этот раз допустили ошибку!
Вдохновляя других, Барнел начал терзать собственную рану, полученную совсем недавно, и от этого было только больнее, но он в каком-то смысле упивался этой болью. Она распаляла его злость и ненависть,
