а этот кто-то упорно отмалчивался. Сарнай осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Да, она не ошиблась; в их юрте сидел незнакомый гость. Вокруг этого гостя собрались чуть ли ни все соседи. Среди них Сарнай увидела родителей Баяра и Нарана. Все чему-то радовались, а Хаган горячо пожимал гостю руку.
– Что там такое? – внезапно раздался знакомый шепот прямо над ее ухом.
Сарнай так перепугалась, что даже вскрикнула от неожиданности. Обернувшись она увидела перед собой недоуменные лица Баяра и Нарана. Прошло всего пару минут после молчаливого прощанья и задумчивого настроения, а сейчас эти братья снова стояли перед Сарнай как ни в чем ни бывало. Будто их совсем не отчитывали на ковре. А у Сарнай даже из головы вылетело, что минуту назад она хотела поплакать в подушку. Смелость снова вернулась в ней, и она мигом заперла дверь, и строго обратилась к мальчикам;
– Что вы тут делаете?
– То же, что и ты. Подсматриваем. – ответил Баяр.
– Идите к себе домой и там подсматривайте.
– Бабушка сказала, что мама с папой у вас в гостях. – оправдывался Наран. – А если мама с папой здесь, то и нам можно войти.
– Если хотите войти, то вам нужно сначала спросить разрешение у меня. – настойчиво сказала Сарнай. – Я тут тоже хозяйка, так что…
Не успела она докончить, как дверь за спиной Сарнай отворилась и на пороге возникла Фамарь. Она держала в руках ведро для угля. Увидев детей, Фамарь напрочь забыла, зачем шла во двор.
– Наконец-то вы пришли. Где вас только ветер носит? – сказала Фамарь, и силой запихнула детей за порог.
Все трое влетали в юрту и предстали перед кучей взрослых чумазыми и пыльными. Среди всей этой толпы Сарнай не знала только одного человека; им был тот самый гость, которому Хаган постоянно жал руку. Гость этот был начищенный до блеска. Даже на расстоянии можно было ощутить от него запах стирального порошка, который напоминал аромат мандариновой корки. Хотя гость сидел на полу вместе со всеми остальными, по турецки скрестив ноги, было все же понятно, что он на две головы выше Хагана. Всем своим видом он напоминал статного молодого верблюда. Только кожа у него была не такая, как у здешних мужчин. Даже у женщин их деревни не было такого холеного и белого лица как у него. Единственное что портило его правильные и ровные черты лица это выпуклая шишка над левой бровей. Но даже эта шишка была ровной округлой формы, такого же цвета, как и сама кожа. Сарнай никогда не видела его раньше, но детское чутье подсказывало, что этот гость не может быть человеком степей и пустынь. От него веяло большим городом и деньгами. Недолго ей пришлось ломать голову, над тем кто этот гость; прямо над ухом раздался оглушающий визг Нарана;
– Дядя Шалбан! – вскричал он и кинулся к гостю на шею. – Вы приехали к нам. Я так рад! Как здорово, дядя Шалбан.
Лицо
