того чудесного света, которым всего на несколько мгновений наполнилась его душа в момент явления Пресвятой Девы. Сердце пребывало в сладкой бессловесной молитве, а душа ликовала.
Глава 3. Поношения
Пастушку не терпелось поделиться радостью о встрече. Ему казалось, что всякий, кому поведает он о великом чуде, будет радоваться вместе с ним и благодарить Господа за любовь к своим чадам.
Но первые же косари, которым он решился рассказать о явлении Пресвятой Девы, не дослушав, принялись хохотать, кривляться и пускать для потехи слюну.
Не стали слушать его и прачки, нёсшие бельё к реке. Женщины обозвали его уродом и велели не путаться под ногами.
Прогнали его от себя купцы, хлестнул прутом гончар, везший кувшины на ярмарку. А мальчишки, к которым осмелился подойти Тимофей, так и вовсе облили помоями и изваляли в соломе.
Родители, увидев вошедшего во двор перепачканного сына, не нашли для него доброго слова, а только обругали за то, что бросил вчера коров на пастбище. Хотел было мальчик поведать им о великом чуде, да не успел и рта раскрыть.
– Некогда мне, Тимофей, россказни твои слушать, – осекла его мать, – дел невпроворот. Ступай, курей покорми!
Кротко исполнил Тимофей родительскую волю, а потом, умывшись и вычистив одежду, поспешил в церковь святого Георгия. Там увидел он ту самую икону, с которой дважды сходила к нему Богородица. Пал перед ней на колени пастушок и стал молиться. Редкие прихожане дивились такому усердию глупого отрока, кивали на него и усмехались. Вероятно, не посещала души их Благодать Господня, оттого и не верили они в Бога, а ходили в церковь так, по привычке. Оттого и горячая молитва пастушка казалась им глупостью.
– Вот уже третий час не идёт из церкви, – удивлялись одни.
– Да что с него взять, дурак он и есть дурак, – подхватывали другие. – Когда в голове ветер свищет, немудрено часами так вот стоять.
– Ох, за что ж такое родителям наказание? – притворно сокрушались третьи.
Выйдя из церкви, не пошел Тимофей домой, а двинулся по торговой улице, заглядывая в лавки, словно намеревался купить дорогого товару.
На скорняжном дворе нанялся он в работники. Весь день таскал Тимофей огромные чаны с водой и перемешивал отмокавшую кожу в баркасах1. Хозяин не давал ему и минуты на отдых, желая получить от работника двойной труд за оговорённую плату. К вечеру еле стоял Тимофей на ногах от усталости. Когда же получил от хозяина деньги, купил в лавке чёрствого хлебу, а остатки заработка раздал нищим.
Когда у скорняка работа кончилась, пошел Тимофей трудиться в ткаческую мастерскую. Там грузил он на подводы рулоны льняного полотна, сукна и грубой сермяги. По вечерам у хлебной лавки его уже ждали убогие, вдовы и сироты – раздавал Тимофей бездольным всё, что получалось заработать за день, оставляя себе лишь краюху.
Так пошел отрок странствовать по весям2,
Баркас – специальная деревянная ванна для обработки кожи.
Веси – деревни, села, поселки.
