руки:
– Пожалуйста, вот эту корзиночку с грибочками, вон ту с клубничками и шоколадный эклер! – Тоненький пальчик нетерпеливо тыкал в засаленное стекло.
Тетка с презрительным равнодушием накидала пирожные на большую белую тарелку с надписью «Общепит».
– Пить что будете?
– Сок! Яблочный, два стакана. – Лиза дрожащей рукой достала кошелек, вытащила крупную купюру, не глядя сгребла с прилавка сдачу. Обернулась, подыскивая подходящий столик. Хорошо бы сесть у окна; как раз освободилось место с видом на сквер. Она ринулась вперед, держа в каждой руке по стакану. Сзади семенила сестренка, крепко прижимая к груди белую тарелку с пирожными.
Только сидя на стуле, Лиза немного пришла в себя; способность соображать возвращалась крайне медленно. В незнакомых ситуациях часто нападала растерянность, граничащая со ступором. Как можно было этого не учесть?!
Она положила шляпку на стул рядом, пригубила сок. Отвратительно липкое и сладкое пойло! Отодвинула стакан, скользнула быстрым взглядом по сестренке: перепачканная шоколадом мордашка, растерзанный, помятый эклер и две аккуратненькие корзиночки на белой тарелке. «Дурашка, самое красивое оставляет на потом, любуется, ест медленно, с краешку, чтобы как можно дольше не испортить вид. Даже у нее есть логика! Я же мечусь как угорелая! И не знаю, совсем не знаю, как правильно!»
Представилось, что она, словно в замедленной съемке, летит в море с обрыва, нужно попытаться спастись, но сил нет. Лиза встряхнула головой, отгоняя наваждение, и увидела его.
Молодой человек с гусарскими усиками весело кивнул и направился к их столику с подносом в руках.
– Здравствуйте, Елизавета Васильевна. У вас свободно?
Она молча кивнула.
«Ишь как побледнела, прямо барышня из романов времен царизма! Того и гляди в обморок хлопнется! Самое время «колоть». Вот только как?» Михаил про психологию книжек не читал, но видел, как Поспелов обрабатывал «клиента», дожимал, если надо. Шпагин милицейскому делу учился с жадностью, легко запоминал всё, что могло пригодиться. Вот и сейчас было важно представить, как повел бы себя опытный опер, и действовать так же. Парень весь подобрался, стараясь вжиться в роль, аж затылок привычно заныл.
Не спеша отпил чай и выжидательно уставился на молодую женщину, будто предлагая ей начать беседу самой.
Нет, не тянет она на матерую шпионку, скорее на случайную, проходную фигуру. Но тут же одернул себя: в делах государственной важности не бывает «случайных, невинных фигурантов», «чуть-чуть запачканных». Здесь или наш, или враг – без выбора. Но, видя огромные, перепуганные, такие детские глаза, на миг засомневался. Даже растерялся, утратил сыщицкий напор. Еще очень смущала девчушка, такая смешная, наивная, беззащитная. Она будто кричала: «Мы случайные, мы ни при чём!» Как, оказывается, сложно раскрутить «клиента»: тут без чувства своей
