тульями. Слева – кухню со столом поменьше и несколькими стульями. По центру между обеденным залом и кухней – ступени в спальню, где кровать с пологом, дверь в чулан и окно, а также маленькое кресло-качалка. Дверь в правой стене ведет из обеденного зала в холл у входной двери. В заднике обеденного зала и кухни двери в другие помещения дома. Дверь на кухне ведет также в кладовую и к лестнице в подвал. Дверь в левой стене – во двор и к проулку за ним. Первое действие – весна 1777 г. Второе действие – годом позже.
Действие первое
Картина 1
(ОФЕЛИЯ поет в темноте. Свет медленно зажигается. ДЖЕЙН и МЕГ сервируют стол в обеденном зале. ОФЕЛИЯ сидит в кресле-качалке в спальне, поет. МИССИС ТЕРЛИ хлопочет на кухне. ДЖЕЙН миниатюрная, симпатичная, хрупкого телосложения. МЕГ улыбчивая, красивая, с хорошей фигурой. Все одеты очень просто).
ОФЕЛИЯ (поет).
Мать моя меня убила,
Мой отец – меня он съел,
А моя сестрица Марлен
Собрала костей остатки,
Завернула их в платочек,
Схоронила под дубком[3].
ДЖЕЙН. Вина хватит, как думаешь, Мег?
МЕГ. Этим свиньям вина всегда мало. А впрочем, как знать. Но в подвале его в достатке. Пойди и принеси.
ДЖЕЙН. В подвале?
МЕГ. Через дверь на кухне мимо кладовой. И возьми свечу, там темно.
ДЖЕЙН. Я знаю, как туда попасть.
МЕГ. Принеси вино, все равно какое. Хорошего не найдешь. Возьми пару бутылок и оставь на кухне.
ДЖЕЙН. Может, ты мне покажешь.
МЕГ. Показывать нет времени, девочка. Ты знаешь, что такое дверь, ты знаешь, что такое ступени, ты знаешь, где находится подвал, и бутылки вина ты видела. Полки с вином прямо у лестницы, так что искать тебе не придется. Возьмешь первые, попавшиеся под руку. Им без разницы, что пить, главное, чтобы это пойло туманило то, что у них считается мозгами, а для этого ничего особенного не требуется. Или ты боишься темноты?
ДЖЕЙН. Разумеется, нет.
МЕГ. В нашем подвале бояться нечего, разве что красных сороконожек, которые могут прыгнуть на тебя. Там гораздо безопаснее, чем на улице. Иди, сладенькая, тебе придется повзрослеть, если ты собираешься работать в этом месте. Или там, откуда ты приехала, подвалов не было?
ДЖЕЙН. Там подвалы были.
(МЕГ смотрит на нее. ДЖЕЙН колеблется).
МЕГ. Господи, ну, хорошо, я это сделаю, на этот раз, но быть боязливой и жить долго не получится, милая, во всяком случае, в этом месте. Тебя съедят живьем.
МИССИС ТЕРЛИ (приходит с кухни с блюдом, на котором мясо). Мег, не стой столбом, как деревянный индеец, и принеси хлеб.
МЕГ. Да, мэм.
МИССИС ТЕРЛИ. Найди Устрицу, приведи сюда и убедись, что он не обделался.
МЕГ. Всегда мне достается работа по душе.
ДЖЕЙН. На самом деле такого с ним не случается, так?
МЕГ (уходя на кухню). Нет у меня желания это узнать. (Исчезает в глубине дома).
МИССИС ТЕРЛИ. Ты сегодня прекрасно выглядишь, Джейн. Просто очаровательная. Тебя следовало лучше кормить. Очень ты худенькая. Но мы поможем тебе набрать вес.
ДЖЕЙН. Вы очень добры ко мне, миссис Терли.
МИССИС ТЕРЛИ. Я любила твою мать, как дочь. Она была такой же милашкой, как ты. Все мужчины восхищались ею, она освещала комнаты, как бенгальский огонь. И ты также будешь освещать, когда на костях нарастет немного мяса. Если есть за что подержаться, мужчинам это нравится.
ДЖЕЙН. Не знаю, что бы со мною стало, если бы вы не взяли меня к себе.
МИССИС ТЕРЛИ. Это часть большого божьего плана, Джейн, пусть людям не дано его понять.
МЕГ (возвращается с хлебом). Сван и Мэлоун уже здесь. Они приведут Устрицу.
МИССИС ТЕРЛИ. Ты доверяешь этим двум тупицам? Да они уронят его в колодец.
МЕГ. Если и уронят – невелика беда.
МИССИС ТЕРЛИ. Мег, когда я прошу тебя что-то сделать, я хочу, чтобы это сделала ты, а не перепоручала кому-то еще, особенно людям, у которых на двоих половина мозга курицы. И накрой еще одно место на столе.
МЕГ. Для кого? Ждем генерала Вашингтона? Надеюсь, свою лошадь он не приведет.
МИССИС ТЕРЛИ. Придет Кристофер Рампли.
МЕГ. Кристофер Рампли?
МИССИС ТЕРЛИ. Я так и сказала. У тебя что, воск в ушах?
МЕГ. Я думала, Кристофер Рампли умер.
My mother, she killed me, My father, he ate me, My sister Marlene, Gathered all my bones, Tied them in a silken scarf, Laid them beneath the juniper tree, Театр может предложить свой вариант перевода. Исходный текст – на немецком, от Якоба Гримма (1785–1863)
