глуповским большевиком задним числом.
Ему, его жене и трём сыновьям, которые имели отсрочку от службы в армии по здоровью (как об этом уведомляла справка с печатью, подписанная председателем Отливского сельсовета Г.А. Рябининым), подобрали хорошую семикомнатную квартиру в центре города в пятиэтажном доме, в котором до революции жили высшие сановники царского Глупова, а теперь – ответственные работники советской власти из высшего эшелона этой власти.
Рябинин подписывал все нужные распоряжения от лица исполкома Совета и проводил эти решения через Президиум, а Зойка Три Стакана их сразу же и исполняла. Впрочем, довольно часто было всё наоборот: сначала Зойка Три Стакана проводила в жизнь решения исполкома Совета, а потом эти решения появлялись на свет.
– Диалектика! – подняв указательный палец правой руки вверх, говорил по этому поводу сам Рябинин.
В пылу революционных преобразований Зойка Три Стакана понасоздавала в исполкоме комитеты, отделы, подотделы и т. п., в которые набирали для работы исключительно политически грамотных, то есть малоимущих рабочих или убежавших из деревни бедняков-крестьян, а иногда и солдат, комиссованных по ранению из Красной армии. Это были в основе своей люди малограмотные, которые с большим трудом писали и считали, но быстро понимали, что такое власть и как ею распоряжаться в своих интересах, – при необходимости они доставали из штанин наганы и маузеры (а иногда, за неимением этого, просто кулак) и кричали:
– Я покажу тебе кузькину мать!
Кузькин, который был комиссаром по работе с комбедами, надо сказать, очень любил свою мать и не допускал до массового осмотра головотяпами своей матери. Как и все руководители советской власти, он жил в том же самом элитном пятиэтажном доме. Но, как он сам говорил, «из соображений безопасности» мать к себе жить не пускал – она жила в комнатушке в старом деревянном бараке. Продуктами и самогоном Кузькину мать снабжали в полном достатке. Для того чтобы это не выглядело как некое иждивенчество, Кузькин устроил свою мать на работу в тюрьму Глуповского ЧК. Поскольку она была безграмотной, то в её обязанности входила уборка тюремных помещений после того, как их очередных сидельцев либо расстреливали, либо отправляли в концлагеря куда подальше. Для скорости убирать помещения Кузькина мать начинала ещё при сидельцах, до объявления им приговора, со словами: «А вот скоро это место и освободится! Все встаём к стенке и не мешаем мне мыть полы!» Увидеть Кузькину мать в тюрьме стало недоброй традицией. Оставшиеся в живых узники впоследствии вспоминали это и, грозя кому-нибудь, приговаривали: «А вот я покажу тебе Кузькину мать!»
Система местных органов советской власти в Глупове и губернии была представлена исполнительными комитетами губернского (25 человек), уездных (по 20 человек на каждый уезд), городских (15 человек в каждом городе) и волостных (по 10 человек в каждой волости) Советов. В деревнях работали комбеды и сельсоветы, в которые входили председатель сельсовета, товарищ председателя и секретарь. А
