Я жила в этом мире почти всю сознательную жизнь, не задумываясь, а что там, за высокими стенами? Покинув Золотой Дворец, обрела некую свободу и теперь вроде как могу жить без соблюдения условностей. И только память о маме возвращает меня к той действительности, о которой я хочу забыть навсегда.
– Что случилось? С вашей мамой? – спросил Анри и услышал, как внутренний голос твердил – сначала думай, а потом говори.
– Она умерла, очень давно, – ответила Бетт Андре.
…Растерялся и несу откровенную чушь… Думай! Думай!
– Ничего, свыклась уже. Я единственная в семье, кто хочет помнить, что мама существовала. Бабушка помнит, уверена, но она редко говорит со мной об этом. Теперь все разговоры о дяде, вы, наверное, и сами газеты читаете, в курсе последних новостей…
– Нет, я не читаю газет, нет времени, семь лет моей жизни пролетели как один год – запись в студии, гастроли, вечеринки. Думал, надеялся, что обрету то, о чем мечтал, но пока не смог прочувствовать настоящего полноценного удовлетворения. Впереди меня ждет пустота, и я не знаю, что делать дальше.
– Вы музыкант, из Группы! – Бетт Андре от удовольствия захлопала в ладоши. Анри Смит выпрямился. Ему стало приятно, что его узнали.
– Да, это я, – подтвердил он ее догадку. – Имею прямое отношение к Группе и неплохо справляюсь с ролью вокалиста…
– Мне приходилось слушать песни Группы. По работе, – призналась Бетт Андре. – Помню, как открывала коробку с пластинками, включала проигрыватель. Мелодии очаровывали меня, я не думала о ритме или о хоровых распевах. Я слышала что-то иное. Умело спрятанное…
– Знаете… Иногда, под влиянием чувств к полету и фантазии, в моей голове рождаются и инструментальные композиции. Я издаю их под собственным именем. Когда вы вошли, я играл мелодические зарисовки из сольного творчества. Пробная пластинка существует в единственном экземпляре и хранится в коробке из-под обуви в моей квартире.
– Как интересно! – воскликнула Бетт Андре. – Моя мама хорошо играла на рояле! В детстве она пригласила преподавателя из музыкальной школы. Мистер Харт делал все возможное, чтобы я научилась играть и радовала бы выступлениями бабушку. Через два года он отказался заниматься со мной, объявил маме, что у меня нет способностей и к обучению я не пригодна. В день, когда мне исполнилось восемь, по радио передавали запись концерта группы Мона, я поняла, что больше люблю слушать музыку, чем исполнять.
Он улыбнулся, а Бетт Андре… Ранее она не задумывалась: брюнет он или блондин, какого цвета и формы у него глаза, как он живет вне публичных мероприятий, как чувствует окружающий мир. Она не делала попыток найти его в музыкальной среде. Петер мог бы устроить встречу, если бы его ненавязчиво попросить об этом. Но Бетт Андре предпочитала оставаться в стороне.
– Хотите, я сыграю для вас? – спросил Анри Смит.
– Да, пожалуйста…
Она
