потом растерялась, а затем начала волноваться.
– Да что случилось-то? – испуганно воскликнула она, Женька отобрала у меня трубку и начала излагать:
– Ромка вчера поколотил моих спонсоров, Анфиса на него сильно осерчала и решила наказать. Но ты же Ромку знаешь, если Анфиса вступит с ним в контакт, с его воспитанием очень скоро будет покончено, потому она должна держаться от него подальше. Мы тут прикинули: самое подходящее для этого место – квартира твоих родителей. Ромка о ней точно не знает. Мы укроемся там на пару дней. Думаю, за это время в мозгах у него прояснится, он все осознает, а мы сможем вернуться домой.
– Хорошо, – согласилась Людка, – подъезжайте к пяти часам.
Мы трижды сказали «спасибо» и отключились, а потом загрустили. До пяти было еще довольно много времени. Поразмышляв немного, мы отправились в парк культуры и отдыха, где с приятностью провели часа полтора и даже смогли пообедать в кафе под открытом небом.
– У Ромки твоего совещаний не намечается? – некоторое время сосредоточенно над чем-то поразмышляв, спросила Женька.
– Завтра, в девять утра, – пожала я плечами, гадая, зачем ей Ромкино совещание.
– Это хорошо. Мне на работу прорваться надо. Предупредить, чтоб не ждали, и все такое. Еще и причину надо придумать… Хорошо бы творческую командировку.
– Думаю, ты преувеличиваешь. Не будет тебя Ромка целыми днями выслеживать. А на звонки не отвечай, попроси кого-нибудь брать трубку и спрашивать, кто тобой интересуется.
– Как же, с твоим Ромкой этот номер не пройдет, – покачала головой подружка.
– Не драматизируй, – нахмурилась я, – он обзвонит всех наших и угомонится, будет названивать на мой сотовый, пока я не отвечу.
– А ты когда отвечать думаешь?
– Дня через два, – трезво оценивая свои силы, заявила я.
Но вскоре стало ясно – двумя днями никак не обойтись. К тому моменту Роман Андреевич развил бурную деятельность, буквально терроризируя моих подруг. Когда позвонила Верка с рассказом, как Ромка ворвался к ней в магазин и учинил форменный скандал, я расстроилась. А после четвертого звонка уже пылала праведным гневом и поклялась, что подобные выходки очень дорого ему обойдутся, и увеличила срок до недели, а потом в приступе отчаяния и до двух недель. Тут Женька меня остановила, посоветовав не увлекаться.
Мы взяли такси и поехали к Людкиным родителям. Сама Людка поджидала нас, сидя на балконе. Она вручила нам ключи и уехала, так как торопилась в детский сад за дочкой, а мы с подружкой сели пить чай на кухне. Разговаривать мне не хотелось, и я по большей части молчала, время от времени односложно отвечая на Женькины вопросы.
– Чего нос повесила? – спросила она.
– А чему радоваться? Из дома я через балкон сбежала, и теперь у меня даже одежды нет.
– Я тебе свою одолжу, – осчастливила меня Женька, а я закатила глаза, демонстрируя бурный восторг и заодно пытаясь вспомнить, что из Женькиных вещей я могла бы надеть без того, чтоб самой себе не казаться чокнутой. Вкусы
