Город, умытый ливнем, давно проснулся. На торговой площади суетились лоточники, раскладывая свои товары, трактиры и таверны гостеприимно распахнули свои двери, щекоча носы прохожих запахами кухни. Капитан Селик сдал свой пост новоприбывшим патрульным и отправился домой в надежде, что ему удастся поспать.
В гавани суетились матросы, разгружая и загружая корабли, слышалась разноязычная речь, смех и брань.
Город жил, несмотря на предчувствия своего правителя, несмотря на тревожные знамения, несмотря на церковь, королей и герцогов, магов и волшебников – люди просыпались, работали, ссорились, мирились – жили обычной жизнью.
Герцог Слейд Рейвенхорн смотрел на залив сквозь узкое высокое окно.
Южная башня замка утесом нависала над заливом. Подступиться к ней ни с моря, ни с суши было невозможно, именно поэтому здесь почти не было стражи.
Еще будучи мальцом Слейд обнаружил под самой крышей башни небольшую комнатку, единственное окно которой выходило на залив. Мальчик решил, что эта комната станет его тайным логовом, местом, о котором известно только лишь ему одному.
Слейд приходил сюда в последние годы нечасто – деятельность правителя требовала слишком много внимания и сил, отнимала все свободное время.
Герцог осмотрел комнатку – на стенах висели его «сокровища» – вещи, которые он, будучи ребенком, притащил тайком в свое логово.
Портрет матери в тяжелой раме висел напротив окна, озаренный солнечными лучами. Слейд усмехнулся, вспомнив, скольких трудов стоило ему, семилетнему, притащить громоздкую картину сюда, да еще так, чтобы никто не увидел!
Герцогиня взирала с холста на сына с мягкой улыбкой. Светлые, почти белые волосы, обрамляли милое, простое лицо. Глаза смотрели с тоской и нежностью. Неизвестному художнику удалось передать в портрете характер женщины: вечное беспокойство за своих детей и в то же время железную решимость защитить их от любой опасности.
– Хватит ли мне воли, поступить так же, как поступила ты, мама? – Слейд со вздохом провел пальцами по раме.
Рядом с портретом висела старая лютня – лак и краска на ней давно облупились, но струны были натянуты, и звучал инструмент превосходно.
Слейд провел пальцами по струнам – лютня отозвалась легко и охотно. Звук был чистый и стройный. Герцог снова вздохнул.
– Не пристало сыну герцога, наследнику престола, бренчать на лютне, словно нищий менестрель! – вспомнил он слова отца.
Мальчишкой, он часто уединялся в комнатке под крышей южной башни и перебирал пальцами струны. Учить его игре никто не собирался, но отличная память и врожденный слух помогли. Мало-помалу Слейд научился извлекать из инструмента гармоничные звуки, даже складывать мелодии.
Рожденному воином – не стать менестрелем
Из мечей не сложить прекрасных баллад
Герою нет смерти в теплой постели
Нет музыки слаще, чем сражения гвалт
Вспомнились Слейду строки, написанные им в юности.
С
