Мария Ивановна. – Пятый раз подряд! Чего у вас там, нескончаемые запасы?
– Ох, Мария Ивановна, не сердитесь на меня… Пантелемон, остановись у рощицы, не могу я более.
– Эх, барин, и чаго вы всякую дрянь ели? – высказался кучер.
– Не твое дело! А сам-то забыл, как двадцать лет назад со мной устрицами объедался во Франции? – напомнил Погремцов своему кучеру, а в бытность войны 1812 году – денщику.
– Так то ж во Франции. Чаго там жрать-то: ни борща те, ни водки, ни огурчиков соленых, ни репы пареной… Одна муть заграничная: улитки энти, салаты… Тьфу! Искромсают овощи, что ложкой подцепить нельзя! Одна порча продукта…
– Ох, Пантелемон, выпороть бы тебя…
– На то воля ваша, барин, – кивнул кучер, прекрасно зная, что хозяин его не накажет. – Пру-у, – он остановил лошадей.
– Давайте быстрей, уж скоро ночь на дворе, а мы все едем, – заметила Мария Ивановна.
– Не барыня, – встрял всезнающий Пантелемон, – мы выезжали часов в шесть. Таперича, небось семь, али начало восьмого… До ночи еще далече… Успеем до захода солнца, даже если еще останавливаться будем.
Барыня вздохнула, подумав, что останавливаться непременно придется.
Погремцов покрылся потом, его затрясло, он опрометью бросился из дрожек прямо к лесу.
– Вот и наелся даров Афродиты… – съехидничала его супруга. – Не удивлюсь, если он на волков наткнется…
– Что вы, барыня, волков в наших лесах поискать надобно, – уточнил Пантелемон. – Вона у прошлом годе на охоту ходили, одного волка только и добыли…
Пантелемон повернулся к своей благодетельнице и попытался развить мысль дальше, но…
– Бог мой! Пантелемон! – барыня помахала рукой около носа. – И чего ты только пил?
– Да водку, барыня… Правда чесноком и лучком закусил.
– Оно и чувствуется! Ох, и где же Дмитрий Федорович? Сколько же можно?
Наконец нервы барыни сдали, она более не выдержала:
– Пантелемон, ступай за барином. Может ему плохо совсем.
– Как угодно, вашей милости.
Пантелемон слез с козел и направился в лес на поиски барина.
– Ох, Господи Иисусе! – Мария Ивановна перекрестилась. – Пошли мне терпения!
– Наташенька, душа моя! – воскликнул Константин, пытаясь справиться с многочисленными крючочками ее наряда, но они, увы, не желали сдаваться.
– Желанный мой… – Наташа, охваченная страстью, рвала на Костеньке мундир.
Они в исступлении упали на землю…
Неожиданно рядом раздался треск веток, но влюбленные не обратили на это обстоятельство внимания.
Дмитрий Федорович присел под деревом, и … наступило долгожданное облегчение. Неожиданно он услышал голоса.
– Странно, как будто молодая барышня с мужчиной… – неожиданно его осенило. – Любовники! У них свидание.
Дмитрий
