пойдёт. Вот и Вовочка поможет тебе, а когда вернётесь, то тогда уже и в Петергоф съездите, и в Павловское. Как бы мне хотелось и самой туда съездить, – мечтательно проговорила она.
– Так поедем, мам. Вернёмся и обязательно поедем, – Лёшка решительно махнул рукой.
– Да куда уж мне, – посетовала тётя Валя. – Ноги ж, будь они неладны, болят и болят, только вот сил и остаётся, чтобы на работу съездить, – она печально вздохнула.
– А ты, Валь, растирочкой, которую я тебе привезла, ножки-то натирай. Так оно и полегчает. Вон я, смотри, прямо-таки и бегаю… – И тётушки переключились на разговоры о здоровье и болячках.
Бородин вышел на балкон, где долго курил, а Лёшка исчез в семейной спальне, откуда через полчаса вышел сияющий и довольный, как кот, который только что наелся колбасы.
В доме наступил мир и покой, а вечером они долго сидели перед телевизором, пили чай с тортиком, вспоминали прошлые годы, родственников, живых и ушедших, а телевизор работал просто так. Его почти никто и не смотрел, пока программы передач не закончились и его не пришлось выключить.
Бородину постелили в большой комнате на диване, тётки ушли к себе в спальню и о чём-то долго ещё шептались. О чём, Бородин уже не слышал, потому что, сморённый дневными событиями, он крепко уснул.
Глава четвёртая
Деревня. Работа
С утра тётя Валя рано ушла на работу, Людмила ускакала в город за покупками, а Бородина, который мирно дрых на диване в большой комнате, только ближе к обеду поднял Лёшка.
– Сэр, нас ждут великие дела, – Лёшка бесцеремонно толкал Бородина в плечо.
По привычке сразу просыпаться и моментально входить в курс происходящих событий Бородин подскочил на диване и стоял перед Лёшкой в ожидании последующих действий.
Такое пробуждение Лёшку даже испугало, отчего он чуть ли не отскочил от Бородина.
А потом, немного отойдя от шока, рассмеялся:
– Ну ты и даёшь! Ну ты и бешеный!
– Чего надо-то? – Бородин уже полностью отошёл от сна и внимательно смотрел на смеющегося Лёшку.
– Иди мойся, да в деревню поедем, – Лёшка уже мирно хлопнул Бородина по плечу. – Помнишь же, о чём вчера говорили?
– Конечно, помню. – И, потягиваясь и позёвывая, Бородин поплёлся в ванную комнату.
Умывшись, он вышел в большую комнату, оделся и заглянул на кухню.
Лёшка жарил яичницу, а на плите уже закипала кастрюлька с сардельками.
Татьяна с ребёнком сидела тут же и с выжиданием смотрела на Лёшку.
– Лёш, ну хватит её там жарить, а то пересушишь, как в прошлый раз, – монотонно выговаривала она Лёшке, на что тот, не оборачиваясь в сторону жены, только бурчал:
– Не бои́сь, всё будет абгемахт, – и, сняв сковороду с плиты, принялся раскладывать яичницу по тарелкам.
Татьяна
