опять всё в порядке. Оно даже лучше, чем перед моей болезнью. Михайлов вновь передал мне привет. Кажется, симпатии взаимные. Я получил много писем, касающихся проблем мировой политики. Кажется, всё выглядит не так плохо по сравнению с недавним временем, но всё же достаточно опасно. В целом усилия такого рода повсюду порождают чувство безнаказанности. Особенно там, где имеешь дело с людьми и их страданиями.
Паули, ко всеобщему удовлетворению, получил Нобелевскую премию. Его это особенно порадовало. Только что сам вымыл себе голову, но без особого успеха. У меня нет твоей сноровки и аккуратности. Но как мне всё здесь напоминает о тебе: Альмарово одеяло, словари, та замечательная трубка, которую мы считали пропавшей, и все другие мелочи в моей келье. Ну и конечно, осиротевшее гнёздышко. Моя сестра очень довольна книгой, которую ты ей дала. Она очень постарела, но пока в порядке. Я очень устаю на работе, но не печалюсь из-за этого. Читаю историю философии и делаю это с большим интересом.
Представляю, сколько пройдёт времени, пока ты получишь это моё письмо. Надеюсь, что оно найдёт тебя в хорошем расположении духа и добром здравии.
Сердечные пожелания. Целую. Твой А. Э.».
Мне кажется, в его послании звучит подлинная грусть. Странно: знаменитому на весь мир человеку, имевшему возможность иметь любовниц и слуг, никто не помог вымыть голову. Неужели он стал до такой степени одиноким? Или он доверял эту процедуру только близкому человеку? Или ему захотелось таким образом показать своей любимой тоску по ней?
Трудно заподозрить его в неискренности. Зачем лукавить? Маргарита Конёнкова спешно отбыла в СССР, и шансов на её возвращение в США практически не было. Или у него была надежда встретиться с ней в Москве? Вряд ли.
Нет, это действительно странно: неужели не нашлось никого, кто мог бы развеять его печаль? Или у него просто возникло лирическое настроение, навеянное воспоминаниями о недавних свиданиях?
Упомянут в письме Михайлов, как теперь известно, резидент советской разведки в США. Конечно же Эйнштейн понимал, почему в нём так заинтересовано консульство СССР. Он напомнил Маргарите, что выполнил или даже продолжает выполнять её поручение.
Через месяц (30.12.1945) ещё одно письмо:
«Любимейшая Маргарита!
По нашим подсчётам, это последнее воскресенье в этом году, и ты уже довольно долго находишься в Москве. У нас ничего не изменилось, и жизнь идёт своим чередом с той лишь разницей, что я теперь каждое воскресенье сижу в одиночестве в моей хижине. В эти праздничные дни у меня было много посетителей, семейных пар, политиков, физиков. В общем – более чем достаточно. Со здоровьем – всё в порядке, с работой – тоже. Я всё больше должен играть роль пожилой важной персоны, своего рода пожилого святого. В известной мере это прекрасно, если от этого многого не ждёшь. Как я в прошлом смеялся, когда мне предсказывали это. Вчера у меня был профессор Кэрман, который недавно в третий раз побывал в России. Он рассказал много интересного, в том числе новости из Центральной
