честное слово. Живем-то не по средствам – ежу понятно… И для чего такой дом отгрохали? Как бельмо на глазу, честное слово.
В это время Вера вся встрепенулась, как будто вспомнила о чем-то важном, что пригодится именно сейчас. Прищурила лукавые глаза, потом живо подняла их на мужа и предположила с таинственной дрожью в голосе:
– А что если нервы у старика не выдержат? Перенервничал ведь сегодня старичок-то! Мы сами видели.
– Да что ты, – усомнился Павел. – У него нервы железные, как водопроводные трубы.
– Или сердце, – повторила Вера с тоном прежней загадочности в голосе.
– И сердце тоже железное. Старик лагеря прошел, голод, холод. Всё выдержал. Ко всему привык… Нет, такого в одночасье не свалишь.
– Как знать, как знать, – снова в раздумье повторила Вера.
В тот вечер оба супруга испытывали какую-то особую нежность друг к другу. Такая нежность обычно появляется у русских людей перед лицом явной угрозы, когда речь ещё не идет о жизни и смерти, но какофония пугающих слов и таинственных звуков уже свидетельствует о приближении роковой развязки. Павел и Вера в тот вечер не смотрели по телевизору даже программу новостей. Проблемы страны отодвинулись для них на второй план, а самой главной помехой в жизни стали слова старика о золоте, которое они потратили на строительство дома. Хотя во всем этом был некий философский смысл, некоторая историческая закономерность – подтекст. Потому что дед старика Небогатикова тоже разбогател ни с того ни с сего – как бы незаслуженно и вопреки складывающимся обстоятельствам. То есть, круг замкнулся. И тут виновата вовсе не воля случая, а, скорее та сила, которая связывает в одно целое начало и конец, причину и следствие, идею и её воплощение.
До полуночи, а может быть и больше деревянная кровать молодых супругов неистово и томительно скрипела, сосредоточенно повторяя слаженный ритм контактирующих тел. Когда же волна любовной истерики отхлынула, и Павел почувствовал неимоверную усталость во всем теле, а Вера – сонную легкость, было уже поздно думать о чем-либо утомительном и серьёзном. Они расцеловали друг друга по очереди в знак благодарности и уснули крепким, здоровым сном.
***
Утром в одном халате, наброшенном на голое тело, Вера спустилась вниз позвонить отцу. У неё было странное предчувствие, что старик Небогатиков больше никогда не будет их беспокоить. Она не могла толком понять, почему это так, но ощущение внутренней свободы никогда её не подводило. Такое ощущение возникало, когда все невзгоды были позади, когда все её желания исполнялись, когда она стремилась к поставленной цели и, наконец, добивалась своего. Как обычно по утрам, отца дома не оказалось, он что-то делал на улице, или, как выражалась мать: «ходил по хозяйству». Он появился только минут через десять и по-стариковски тяжело задышал в телефонную трубку.
– Здравствуй, папа! – обратилась
