style="font-size:15px;"> – Нет, Шамрай. Он всегда там был. На полке за книгами, на самой верхней полке, за вторым рядом. Что делать, Шамрай?
Я уже думал над этим вопросом. Действительно, что делать? Идиот, а теперь ещё изменник, развратник и сволочь, с точки зрения Людмилы.
Любой мужчина может оказаться в ситуации, когда помимо жены, у него как бы вдруг, как бы совсем неожиданно для него самого, появляется ещё кто-то, кому, мягко говоря, приходится уделять внимание. Но записывать всё это в тетрадь на память? Он что, готовит к изданию сборник воспоминаний? Я, конечно, ничего такого не говорил Спайку, просто пытался сосредоточиться на поиске приемлемого решения проблемы.
– Так, молчи, Спайк, – я закурил новую сигарету, – что ты там записывал, в этом своем дневнике, и, главное, как записывал?
– Вполне натурально я там записывал. Как всё было, я там записывал, – со злобой и одновременно горестью, как будто это я его заставлял вести дневник, резко выдохнул он, – то есть, в выражениях, цветах и красках, сам понимаешь, что бы потом, когда читаешь, заводило. Ужасно, в общем, написано, мало не покажется.
– Ты – полный идиот, Спайк, – также зло сказал я, – но, не горячись. Спокойнее, уже поздно горячиться, раньше надо было думать. Ты уверен, что это Мила его нашла? Может быть, Костян?
Костян не мог его найти, это я зря спросил. Он появлялся в доме родителей крайне редко, когда были нужны деньги, и только. Всё остальное время он жил где попало и писал свою кандидатскую по социологии, тоже где попало, на коленке.
– Костян с друзьями в Приэльбрусье, Шамрай, на лыжах. Если кто и нашел, то только она. А я гляжу, что-то она уже второй день как-то неохотно со мной общается. Через губу разговаривает: «иди ешь», «ложись спать», «иди с собакой»…
– Ну это ещё не факт. Возможно, есть какие-нибудь другие причины. Я думаю, если бы она его нашла, ты бы уже здесь со мной не пил коньяк. Ладно, Спайк, давай пойдем с конца. Будем исходить из того, что дневник действительно у Милы. И она его с увлечением читает, пока ты на работе. И чем это тебе грозит?
Спайк откинулся на спинку стула и прикрыл глаза ладонью. Видимо ему представилась ужасная картина.
– Слушай, Шамрай, – после паузы тихо сказал он, – есть вариант. Давай скажем ей, что это твой дневник… Ну, я имею ввиду, вроде как твой. И ты… вроде как попросил меня спрятать его, ну, вроде бы, чтобы твоя жена не нашла.
Вот здорово! Спайк великолепен, и он даже не представляет насколько!
– Нет, Спайк, не пойдет, – как можно мягче говорю я. – А если она позвонит моей жене, скажем, из вредности, и расскажет о своей находке? Так это ещё не всё, Спайк. Как мне с ней общаться, даже по телефону, после таких отмазов, ты об этом подумал? И, кроме того, даю сто пудов, что там, в этих твоих записях, где-нибудь мелькает твоё имя, или фамилия, или что-нибудь такое, что прямо указывает на то, что это твои записи…
– Ничего такого там не мелькает, – уверенно заявил Спайк, – я всё
