постояла в проходе и ушла наверх. Было слышно, как она идет, как открывает шкаф, включает душ.
Они сели на высокие табуреты за стойкой. Вера подумала, что они выглядят нелепо. Два толстых гнома на поганках.
– Люк проводил здесь много времени? – спросила она.
– Довольно много до того, как заболел. Больше, чем Лора. Я думал, она обрадуется, когда Кэт родила ребенка. Младшая сестричка. Но она как будто была на нее в обиде. Люк лучше ладил с Ребеккой, даже когда она была крошечной.
– Он не был здесь после выписки из больницы?
– Нет. Кэт хотела его позвать на прошлых выходных, но я сомневался…
– Беспокоились за малышку?
– Ну, не то чтобы он мог ее обидеть. Но если бы он стал вести себя странно, она бы не поняла.
Он помолчал.
– У меня не получалось обращаться с Люком хорошо, когда я жил дома. Кэт говорит, это гордыня. Я хотел сильного мальчика, спортивного. Как я, только лучше. Думаю, мне было стыдно, что он не похож на других парней.
Вера подумала, что он изменился с тех пор, как ушел от Джули. Видимо, Кэт оказывала на него благотворное влияние. Или просто научила его хорошо притворяться.
– Вы выходили из себя.
Он потрясенно посмотрел на нее. Ведь он потерял сына. Она не должна была говорить с ним в таком тоне.
– Тяжелое было время, – ответил он. – Я потерял работу, не было денег, мы с Джули не ладили. В последнее время я старался понять его получше. А потом этот его приятель утонул, и Люк слетел с катушек. Никто тогда не мог до него достучаться.
– Вы навещали его в больнице?
– Вместе с Кэт. Не уверен, что смог бы выдержать это один. Поначалу было видно, что его сильно накачивают лекарствами. Я даже не уверен, что он понимал, что мы были там. Но даже тогда он выглядел напуганным. Все время вскакивал, когда к нему подходили со спины. Когда ему стало лучше, мы взяли его с собой в город. Поели пиццу, немного погуляли по Морпету. Он стал более разговорчивым, но все равно был очень нервным. Постоянно говорил, что это его вина, что этот мальчик утонул. Мы дошли до моста, ну, знаете, через реку у церкви, и он потерял над собой контроль. Весь затрясся, заплакал. Нам удалось его успокоить, только когда мы вернулись обратно в больницу.
– Он говорил, почему был напуган? Кто-нибудь винил его в смерти мальчика?
– Он и до срыва толком не мог объясняться. Мы спрашивали, но от вопросов становилось только хуже.
– Вы навещали его пару раз после того, как он вышел из больницы?
– Да, и ему, казалось, было лучше. Он не любил уезжать из дома, говорила Джули. Но после больницы он был больше похож на себя.
– Сестра, наверное, была рада, что он вернулся домой.
Армстронг наклонился вперед, согнувшись над стойкой. Руки у него были жесткие, мозолистые, с очень короткими ногтями.
– Да, наверное.
Он замолчал, разглядывая пальцы.
– Но
