горя, отчаяния, сколько бессильных слез доставил мне этот проклятый город! – жаловался Домициан, бродя по оранжерее, уставленной горшками с его любимым горицветом. – Я, право же, собирался перенести столицу в Александрию и жалею, что не сделал этого. Ибо нет народа более низкого и неблагодарного, чем римляне. Я закатываю роскошные пиры, закармливаю чернь языками фламинго и соловьиными пупочками, гроблю целые армии в цирках, а они попрекают меня двумя десятками паршивых писательских головенок. Они корят меня тем, что мой папаша обставлял праздники с большей пышностью. А на чьи деньги? На их же деньги! Все забыли, что он ввёл налог на туалеты. Тит его, правда, отменил, но стоило мне восстановить его – и мои статуи стали мазать дерьмом! Все, буквально все мои реформы они встречают насмешками, даже те, которые я провожу ради их же блага. Ведь Италия катится к краху. Что мы изготовляем, что производим? Ничего, кроме вина и бездарных стихов. Мы упиваемся, ужираемся своим вином, из народа воинов и строителей мы превращаемся в народ пьяниц. У нас нет даже своего хлеба. Стоит кому-либо из моих наместников поднять восстание в Александрии и прекратить поставки зерна – вся Италия вымрет от голода, Поэтому я ограничиваю посадки виноградников и заставляю людей растить хлеб для их же пользы. А чем, ты думаешь, они мне отвечают?! Вот, погляди, что они еженощно разбрасывают по городу.
Он поднял с ложа и протянул Клавдию скомканный обрывок папируса, на котором были написаны стихи:
Как ты, козёл, ни грызи виноградник,
вина еще хватит
Вдоволь напиться, когда
в жертву тебя принесут…
Сделав титаническое усилие, чтобы не улыбнуться, Клавдий отвел глаза и встретился с хищным, испытующим взором императора.
– Бездарно и глупо, – заявил префект.
– А по-моему, напротив, – возразил Домициан. – Талантливо и едко. Как думаешь, это не Марциалова работа?
– Я читал стихи Марциала. – сказал Клавдий. – Они намного талантливее этих подзаборных виршей.
– Не знаю, не знаю… – с сомнением проговорил Домициан. – В наш век всеобщей грамотности умников развелось слишком много. Эти уличные гении подобны своре собак, с лаем бегущих за колесницей. Но стоит вознице поднять хлыст, и все они с визгом разбегаются, поджав хвосты. Поэтому хлыст должен быть поднят всегда! Всех не достать, но кому-то попадет… И его печальный пример вразумит остальных!
Император ненадолго задумался и продолжал:
– Итак, о походе. Мне нужна Индия, Метелл. Нет, я не собираюсь повторять анабасиса Александра. Это дело не одного года. Но я должен торговать с Индией напрямую, не дожидаясь милости от парфян. Путь к ней лежит через Гирканское море[42]. На нём потребуется построить или захватить хороший укрепленный порт, произвести разведку основных торговых путей, нанести их на карту…
– Ты хочешь, чтобы я завоевал для тебя Албанию? – полуутвердительно произнес Метелл.
– Ну… не завоевал,
Каспийское море.
