веков, в том числе знаменитая керамика с характерным выемчатым орнаментом, заполненным белой пастой на черном фоне. Самой известной находкой является ритуальный сосуд в форме стилизованного голубя, датируемый 2800—2500 годами до нашей эры, который сейчас находится в Археологическом музее в Загребе, а также изображен на денежной купюре в 20 кун.
Из рассказа Горина я узнал, что после войны на территории Славонии осталось очень много минных полей, которые из-за отсутствия средств до сих пор не могут разминировать, поэтому, учитывая это, а также отсутствие достоверной информации о местах их расположения, тут следует путешествовать с предельной осторожностью. Отметил он и то, что по сравнению с другими районами Хорватии, например, той же Истрией или Далмацией, в Славонии самая низкая в стране заработная плата и самый высокий процент безработицы. Не говоря уже об отсутствии субсидий на восстановление разрушенных зданий или хотя бы на их элементарный косметический ремонт. А что касается дней минувших, то Горин счастлив лишь оттого, что в дни войны был мал и в ней не принимал участия. Расстались мы на автовокзале, напоследок крепко пожав друг другу руки. У него был следующий рейс в Илок, а я отправился к кассам приобретать билет до Загреба.
В оставшееся время я планировал совершить небольшую прогулку по Осиеку, но, отойдя от касс, решил прежде заглянуть на железнодорожный вокзал, находившийся рядом, всего в нескольких шагах. Ничего нового для себя я там не обнаружил, обычное ничем не примечательное здание, каких много в российской глубинке. Однако, просматривая расписание поездов, я обратил внимание на одно из них, которое заинтересовало меня возможностью добраться до Вараждина часикам к шести вечера, сделав при этом всего лишь одну пересадку в Копривнице (Koprivnica). И автобус, и этот поезд отправлялись из Осиека практически в одно и то же время, с небольшим перевесом в пользу последнего. Все бы ничего, но на руках у меня был уже купленный автобусный билет, а терять еще восемьдесят кун после неудачной поездки в Илок было бы слишком накладно.
Тем не менее желание добраться до Вараждина, который так расхваливала Оливера, а также прокатиться на поезде было так велико, что я вновь вернулся на автовокзал и предпринял попытку сдать свой билет обратно. Объясняться пришлось долго, начиная с вопроса о гипотетической возможности вернуть билет и заканчивая взыванием к гуманизму и соблюдению прав человека. В результате дежурная по автовокзалу, забрав у меня билет, молча удалилась. Заволновавшись, я попытался заглянуть в окошко и определить, куда же она скрылась. Но та вскоре вернулась и протянула мне деньги, которых оказалось кун на семь меньше. Отнеся это к издержкам производства, я быстро направился к железнодорожным кассам, где приобрел билет до Вараждина, после чего отправился гулять.
На сей раз утруждать свои ноги я не стал, а воспользовался трамваем, на котором проехал
