потери нормального будущего.
Этот страх отнимал не только сон и аппетит, но и возможность трезво размышлять. Любая разумная мысль, не успев полностью сформироваться, тут же начинала раздуваться и принимать размеры вселенского ужаса, теряя первоначальное значение. Глебов находился в состоянии ребенка, подвернувшего ногу в темном лесу: кругом боль, одиночество, незнакомые подозрительные шорохи, неизвестность и ни одной живой души. Что, кроме страха, можно чувствовать в подобной ситуации? Мозг дрожал от непосильного напряжения. Тело отказывалось подчиняться.
Жизнь сворачивала на другие рельсы.
Андреа Кантор прекрасно понимала состояние больного. Приговор к инвалидному креслу – не самая лучшая перспектива для полного сил и идей мужчины. К этому нужно добавить чужую страну с чужими порядками, ни одного родственника или близкого человека, перед которым не стыдно поплакать.
Перспектива не из веселых.
Впрочем, она также понимала, что помочь себе может человек только сам. Свою задачу она видела в том, чтобы аккуратно подвести Сашу к правильному решению. За эту сложную задачу она взялась не потому, что была отъявленной альтруисткой. Кантор считала не просто важным, а обязательным долгом ответить на когда-то полученное добро таким же добром, поддержать другого в большой беде, так же, как и ее когда-то поддержали, помогли, спасли от смерти. Теперь пришло ее время отдавать добро дальше. Она не знала, прислушается ли к ее словам чужой, в сущности, мужчина. Вперед ее толкала вера в успех и сострадание к соседу, так похожему на покойного сына.
Видя, что Глебов не отреагировал должным образом на игрушку, призванную развеселить, она сменила тактику.
– Саша, ты знаешь, кто такие самураи? – Неожиданный вопрос вызвал неподдельный интерес. Больной поднял голову и с любопытством посмотрел гостье в глаза. По неуверенному, еле заметному кивку Кантор поняла, что информацией он владеет слабо. – Хорошо. Даже если ты много знаешь про японских воинов, я просто напомню об их законах. Самураи – военное сословие мелких дворян. Это не простые крестьяне, а особая каста воинов, имеющая свой кодекс. Он называется Бусидо. Их кодекс раскрывает смысл добра и зла, определяет нравственные ценности жизни, то есть всего того, что воины считают наиважнейшим. С самого детства в Японии учат мальчиков, призванных стать самураями, видеть в чашечке распустившегося цветка вечность, уметь составлять стихотворные формы хайку, уметь слышать, как двигаются по небу облака…
Женщина внимательно посмотрела на устремившего глаза в потолок больного и озабоченно спросила:
– Если я тебя утомляю разговорами, то могу уйти, ты только скажи.
Ответ последовал мгновенно:
– Нет, Андреа, пожалуйста, не уходите. Мне со вчерашнего дня тяжело поворачивать голову в вашу сторону, что-то в шее хрустнуло во время гимнастики. Это скоро пройдет, уверен. Говорите, мне интересно слушать ваши истории, а на голову не обращайте внимания.
– Так вот, – Андреа заботливо поправила
