топился исключительно в тех случаях, когда Жнецу хотелось полюбоваться пламенем, в остальное время он неподвижно сидел в кресле или же лежал на не слишком удобной для его роста кровати, уставившись в деревянный потолок, рассматривая щели, прислушиваясь к бегающим по чердачку мышам, воркованию голубей. Сейчас же постель была занята, в ней спала девичья душа, свернувшись калачиком и образовав небольшой бугорок под тонким одеялом. Мальчик устроился в кресле, положив ногу на ногу и прикрыв глаза, но при виде Жнеца встрепенулся и внимательно осмотрел стоящего перед ним высокого мужчину в черном костюме с длинными худыми конечностями. Стоило тому снять слегка потертый цилиндр – и по плечам рассыпались белоснежные волосы, прикрыв острые скулы. Из-под съехавших на нос очков на мальчика смотрели спокойные миндалевидные глаза цвета расплавленного серебра под светлыми бровями. Узкий, без малейшего намека на щетину подбородок и отдающие мертвенной голубизной тонкие губы. На вид Жнецу можно было дать около тридцати лет. Взрослый, но не потерявший юношеской привлекательности мужчина. Пока он снимал перчатки, в камине вспыхнул огонь, и мальчик вздрогнул, повернувшись к багровому пламени с золотистыми переливами. Тень от него расползлась по сторонам, облизнув колени Жнеца, севшего напротив мальчика в соседнее кресло. Сняв очки, он взглянул на ребенка вертикальными, как у змеи, зрачками, а затем расслабленно вытянул и без того длинные ноги, задев каминную решетку острым носком высокого, плотно зашнурованного ботинка.
«Обувь дорогая», – отметил мальчик. Господин выглядел опрятно, а вот комната – нежилой и бедной, с легким налетом пыли.
– Тебя зовут Калеб? – спросил Жнец, и мальчик кивнул. – А твою сестру?
– Вайолет, – он взглянул на девочку. – Почему мы не ушли с мамой и отцом? – Калеб пошевелил полупрозрачными пальцами.
– Ваше время не пришло, а мой план перевыполнен, – ответил Жнец, глядя на огонь. – Я не могу и не имею права вас забрать.
Языки пламени выплясывали перед ним пестрый танец, ласкали каменные стены, опаляли решетку, заставляя ботинки поблескивать. Тени скользили по ковру, вились вокруг его ног.
– Мы можем стать прежними? – Калеб наклонился к нему, сцепив руки в замок.
– Для чего? – Жнец удивленно вскинул светлые брови. – Сейчас тебе ничего не угрожает, ты не чувствуешь холода или жара, голода… так ведь?
Мальчик кивнул:
– Ничего, – он коснулся своего сердца, где на рубашке виднелось кровавое пятно от удара в спину. – Но глупо уйти, не узнав, за что убили родителей и нас. Не почувствовав вкуса жизни.
Жнец склонил голову на бок, его волосы упали на грудь:
– Хочешь вернуться в прежнее тело? Дышать и жить? Твой враг может найти вас и вновь убить, тогда я ничего не сделаю, кроме своей работы… – он замолчал. – Ты имеешь законное право располагать своим жизненным временем столько, сколько отмеряно,
