эскизы все в портреты,В натюрморты, в городской пейзаж,
Чтоб потом писать в стихах об этом
И о том, как рад был карандаш;
В декабре почувствовав тревогу,
На осенний город посмотреть,
Вспомнить, как и площадь, и дорога
Начинали золотом гореть.
Сесть к столу, и ночью молчаливой
Думая: «Ах, только бы скорей»,
Собирая мысли торопливо,
Каждую макая в лунный клей,
Осознать, что сон уже приходит
И задачи выполнены все,
Этот сон сегодня всем угоден:
Осени и утренней росе.
Он ложится тихо на ресницы
Нежным и душистым лепестком,
Мысли раскрывает, как страницы,
Их ночным питая молоком.
Дремлет ночь, и комната заснула,
И стекло – теперь уже хрусталь,
Сон: душа как будто потонула
И летит в пленительную даль.
Бредут под вечер монотонно
1
Бредут под вечер монотонно
И нехотя бросают тень,
Шагов не килограммы, тонны
Съедает отощавший день.
Здесь каждый вздох звучит устало,
Здесь каждый шорох одинок,
И на снегу больном и талом
Растоптанных сугробов клок.
Его болтают и мотают,
Вперед, назад, опять назад,
Но почему-то он не тает,
Притягивая этим взгляд.
Замерзла улица пустая,
По ней – негромкие шаги,
Летит тревожных мыслей стая
Вперед, где не видать ни зги.
Давно дома в оцепененьи
Роняют бесполезный свет,
Луна выходит в промедленьи,
А почему – ответа нет.
Не стал сегодня вечер ночью,
Не закружил январских вьюг,
А снов полярных средоточье
Сумел собрать в единый круг.
Один из снов – заледенелый,
Но нежно пахнущий цветок,
Другой – пушистый, мягкий, белый
Снежинок таящих поток.
А третий – огненно-прекрасный,
Летящий в небе метеор,
Меж звезд скользящий не напрасно,
Живущий с очень давних пор.
Их поглощает сумрак синий,
И засыпает липкий снег,
И грация тончайших линий
Скрывается от нас навек.
И кажется, не прекратится
По улице замерзшей бег
И никогда не очутится
В тепле усталый человек.
Придется так же монотонно
Бросать наскучившую тень,
Шагов ему не нужных тонны
Не сможет съесть заснувший день.
2
Еще над миром не стемнело,
А солнце спряталось бесследно,
Мороз клюкой остервенело
Стучит в окно, как призрак бледный.
Как человек, не угадавший
Свое высокое призванье,
Как чародей, давно уставший
Людские
