эрл. Очень большой город, – ответил юноша.
– В наших владениях? Чей? – растерянно сказал рыцарь.
– Город беглецов. Теперь ты видишь сам – мир соединился.
Обоз, снаряжённый в цитадель «Закрытые Ворота» был возвращён в Капертаум посланием эрла, доставленным самой быстрой птицей.
Отряд ушёл только на полчаса пути, даже мальчишки, по обыкновению увязавшиеся за воинами, ещё не все повернули домой.
Полковник Эррум, получив короткую записку, выругался про себя, и, развернув коня, поехал в хвост растянувшегося обоза разыскивать в утренних сумерках Фюргарта Барриона, младшего сына ярла. Командиром отряда по номиналу был Фюргарт.
Солнце ещё не поднялось из-за Драконьева Хребта и предгорья утопали в сизом тумане. Молодой рыцарь задумчиво ехал за последними повозками обоза, поодаль по холму, держа в губах длинную травинку. Его лошадь плыла по брюхо в белёсой дымке. В руках всадник крутил какую-то хитроумную вещицу в виде небольшой шкатулки, грани которой состояли из ярких разноцветных квадратиков. От движения его рук квадратики менялись местами, изменяя рисунок граней. Отстав на два корпуса, на мохнатом чёрном коне за Фюргартом ехал оруженосец Барриона, который был известен по прозвищу Утёс. Очень высокий рыцарь с жёлтыми волосами, спадающими длинными прядями. Правую щеку его украшал глубокий шрам, который делал вытянутое лицо зловещим.
Разрывая слоистый туман, полковник поднялся на гребень и, поравнявшись лошадьми с Баррионом, коротко глянув на безделицу в руках рыцаря, кивнул и протянул записку.
Не останавливая лошадь, рыцарь поднял свои мягкие фиолетовые глаза на полковника, развернул полоску пергамента и прочитал послание.
– Обозу немедля вернуться в Капертаум, – он пожал плечами. – Печать – брата. Что это значит, мы только вышли.
– Вепрь меня раздери, если я понимаю, – пробурчал полковник. – Чтобы остановить только что вышедший обоз! Пока мы вернёмся…. Сегодня мы уже никак дотемна не успеем добраться до первой таверны Красного Зубца. Значит, ждать до завтра. Сэр Изгард будет в ярости, когда обнаружит, что смена задерживается.
– Может быть отцу стало хуже?
– При всем уважении, милорд, – полковник положил руку в кожаной перчатке на грудную пластину. – Эрл Эльгер не стал бы возвращать из-за этого обоз. И никто бы не стал, даже сам ярл. Не знаю, что должно было случиться. Не припомню такого.
Он махнул рукой, и к ним галопом поскакал стюард полковника.
– Разворачивай обоз, – крикнул полковник ему загодя, подтверждая слова жестом, и остановил лошадь на гребне.
Ушло не менее четверти часа, пока растянувшийся обоз разворачивался в узкой долине между холмами, воины в рыжих кожаных рубашках-хауберках разбирали с повозок щиты с красным львом, и помогали друг другу надевать на плечи гремящие стальные доспехи. В сыром воздухе раздавались гулкие звуки мужских голосов и сдержанное ржание лошадей. Не зная чего ожидать, полковник Эррум велел перестроиться
