даже в Петербурге вдвое дешевле, нежели в Европе (в Воронеже – впятеро). Лес в Голландию везут за тысячу миль, а из русского Адмиралтейства в окошко выгляни – увидишь, как растут корабельные сосны.
Зная это всё, вы догадались, конечно, где строят самые дешевые суда? Совершенно верно, в Амстердаме!
Куда деваются деньги и почему корабли казенного строения выходят дороже покупных, когда по расчету должны бы стоить втрое меньше? Разгадка не так очевидна, как кажется. Ну, воруют – как же без этого?! А где не воруют? Англичане и голландцы, вы думаете, святые?
И потом – генерал-адмирал Апраксин хотя не святой, но человек весьма порядочный. Это вам не Меншиков! Федору Матвеевичу случалось бывать виноватым в денежных делах – но большей частью за попустительство подчиненным, мелкие шалости которых не успевал пресечь. Какую долю ассигнований возможно расхитить без деятельной помощи главного начальника? Процентов десять? Двадцать? Уж никак не две трети. Столько и адмиралу не по чину: на умеренное казнокрадство государь иной раз закрывает глаза, как на зло привычное, всеобщее и неистребимое, – а за две трети легко головы лишиться.
Да никто и не посмеет так много красть прямо у царя под носом. Нет в государстве мест, в большей степени освященных высочайшим вниманием, чем корабельные верфи. Шагу нельзя ступить без государева пригляда. Приемы работы точно как в Европе – только что заимствовали, главных мастеров наняли там же – так в чем же, черт побери, дело?! Я ничего в сем ремесле не смыслю и не претендую учить ему монарха, но лучше бы он помогал судовым строителям не с топором, а с гроссбухом.
Есть в корабельном деле одно малое исключение: купцы Баженины строят суда не только для себя, но и продают в Голландию! Жаль, что эти продажи можно по пальцам пересчитать – но приятно видеть подтверждение своей мысли. Вот бы съездить к Архангельскому городу посмотреть: чем же их верфь отличается от царских?
Нечто подобное удалось подметить в другом, более знакомом мне промысле, тоже имеющем отношение к лесным богатствам. Комендант казенных железных заводов полковник Вильгельм де Геннин – благородный человек и прекрасный инженер; однако необразованный, алчный, хищный, хитрющий мужик Никита Демидов побивает его по всем статьям, отпуская железо вдвое дешевле и с немалой прибылью. И многие иные коммерческие дела под покровительством казны идут, словно сани по песку: усилия чудовищные, а продвижения почти нет.
«Тебе ли говорить?!» – скажут иные. «Давно ли хвастал успехами Тульского завода?» Ну и что? Да, чудеса бывают! Одно сотворил я – прикажете каяться?! Повторить достижение мне бы, пожалуй, самому не удалось и никому другому – тем более. Страшно вспомнить, какое нечеловеческое напряжение сил для этого потребовалось. Мстительная страсть, которая гнала меня тогда, словно фурия, требуя победить или умереть, мало имеет общего с обыкновенными сантиментами казенных управляющих.
Как
