миг я чувствую нечто, похожее на облегчение. По крайней мере, не придется стрелять.
– Изюмский! Какого черта!
Вновь молчание – на этот раз испуганное. Кажется, не уследила за голосом – рявкнула.
– Эра Игнатьевна! Тут, блин… Поговорить бы…
Я даже не реагирую на очередной блин. Поговорить ему! Повадился, кверкус!
– Н-неприятности?
Голос Игоря прозвучал очень близко, и я невольно вздрогнула. Маг – действительно Маг. Обычно я слышу, когда подходят сзади. Правда, господин Молитвин тоже…
– Мелкие, – вздыхаю я. – По ботанической части… Это с работы.
– П-понял.
Когда я оглянулась, Игоря уже рядом не было. Что ни говори – Маг!
– Добрый вечер!
Господин Изюмский смущенно топчется на пороге, и я начинаю закипать – быстро, как кофеварка-минутка завода «Коммунар».
– Добрый? Послушайте, Изюмский, а позвонить можно было? По телефону? Обязательно являться среди ночи? И вообще, имеет человек право на личную жизнь?
– Так ведь…
– Что – так ведь?!
Кофеварка закипела. Ну, я сейчас этому обормоту!
– Эра Игнатьевна! – его голос внезапно переходит в шепот, и я невольно замолкаю. Шептать в моем присутствии дубу еще не доводилось.
– Не мог я позвонить! Меня этого… Того… Поговорить надо!
И вдруг я понимаю – надо. Дуб, конечно, дуб, но зря не явится.
– Ладно, заходите!
Дуб возится у порога, стряхивая с ботинок снег, и я окончательно понимаю: вечер испорчен. Интересно, что подумает Игорь?
Я оглядываюсь – Маг уже в пальто, явно собирается уходить. Все! Попели песенки!
– Прошу знакомиться!
Дуб смущенно тычет широкую лапищу, Игорь внешне невозмутим, а я вдруг представляю, как все сие выглядит со стороны. Вот так и рождаются репутации! Ладно, пусть себе.
Игорь уходит, и я не знаю, как его остановить. Наверное, принял меня Бог весть за что…
– П-пойду! Счастливо, Эра Иг-гнатьевна! Будут новости – обязательно позвоню.
Я мысленно отметила Эру Игнатьевну. Маг все понял – но это не доставило радости.
Хлоп! Дверь закрылась – нет сероглазого! Есть я, недопитые рюмки на столе – и господин Изюмский в красе и силе.
– Эра Игнатьевна, я… Я помешал?
– А вы как думаете?
Злиться нет сил. Ругаться – тоже. Мы проходим в комнату, я ставлю на стол чистые рюмки. Дуб косится на початую бутылку «Камю».
– Так у вас гости были? Во блин!
Заметил! От такого ничего не укроется!
– А что, похоже? Ладно, что там у вас?
Тяжелый вздох, ручища тянется к рюмке, отдергивается.
– Не, не буду! Тут такое дело, Эра Игнатьевна. Хирный со мной говорил – который УВД. Чтоб я дело закрывал.
– Дело Трищенко?
– Его.
Все становится ясно. Ко мне подослали стрикулиста. Против бедняги-дуба выставили тяжелую артиллерию. Но зачем?!
