не кажется, и глаза не обманывают – оковы в моих руках. Впрочем, тут же изуверское приспособление летит в угол, где падает с тупым звуком. Я снова повторяю свой жест:
– Садись. – И после небольшой паузы добавляю: – Пожалуйста…
Саури мнётся несколько мгновений, потом всё же сползает с кровати, осторожно усаживается за стол.
Я поднимаю бокал:
– За Фиори.
Она берёт свой, смотрит через хрусталь на багровую густую жидкость, затем… Наши бокалы красиво звенят, когда чокаются. Оба пьём. Ооли вновь округляет свои большие серые глаза:
– Какое вкусное!
Первый испуг, похоже, прошёл, и она смело тянется за сыром, нарезанным тонкими ломтиками и уже пустившим ароматную слезу. Аккуратно съедает ломтик, потом протягивает мне бокал вновь:
– Ещё.
Ещё так ещё. Мне не жалко. Наполняю сосуды вновь.
– Откуда эти бокалы? – Саури любуется на игру рисунка на стенках сосуда.
– Сделано в Парде. В моём графстве. Научил аборигенов.
Она дразняще улыбается:
– Прогрессор-педагог?
Отрицательно мотаю головой:
– Потерпевший кораблекрушение. Это мой транспорт упал рядом с твоим Листом.
– Я здесь ни при чём! Нас вместе затянуло в гравитационную яму!
Пожимаю плечами, равнодушно отвечаю:
– Знаю. Я умер задолго до вас.
– Умер?!
Девчонка испугана не на шутку. Киваю в ответ:
– Умер. Моё сознание переписано в тело вот этого аборигена.
– Значит, ты – не имперец?!
– Телом, может, и нет. Но душой – да. Майор Максим Кузнецов. Русский. Неотделимый и единый.
– А как же твоя местная мама? Она знает, кто ты на самом деле?
– Знает. И я её люблю, потому что другой у меня нет. Вы убили её! И моего отца…
Залпом допиваю остатки вина из бокала, снова наливаю, дополняю и ей. Саури словно очнулась от какого-то морока – теперь и её глаза сверкают гневом и злобой. Напомнил, получается…
– Ну что, выпьешь за мою погибель?
Она поднимается со стула, залпом выпивает:
– От такого не отказываются, червь!
– Ах, ты же…
Мой стул падает назад, я так же в один присест выпиваю свою порцию, ставлю бокал на стол.
– Значит, говоришь, я – червь?! Но не гнушаешься моим угощением?!
Странно, но саури молчит. Я хочу ударить её, но неожиданно опущенная при моих последних словах головка поднимается, и на меня смотрят её испуганные глаза.
– Твоё угощение?
Очень странный тон. Совершенно непонятные интонации. Испуг. Недоумение. И ещё что-то… Девушка встаёт, затем медленно начинает обходить стол, приближаясь ко мне. Не боится? Или на что-то надеется? Только на что? Застывает передо мной, поднимая голову,
