коллекция птичьих чучел и мелких млекопитающих с глазками-бусинками. Фамильные портреты неодобрительно усмехаются с закопченных стен. Даже в теплый день, в начале лета, повсюду страшный холод.
После осмотра сели за ланч, поданный взбешенным дворецким, во время которого в окна заглядывали бородатые физиономии. Еда не слишком хорошая: комковатый овощной суп, жесткое холодное мясо, кусок сухого сыра, растрескавшегося, как скала в ледниковый период. Предположительно, старый слуга одновременно является и поваром. Вино, с другой стороны, превосходное. Дворецкий поставил на стол пыльную бутылку, которую высоко оценили бы на аукционе. Хотя Джулиет обычно не пьет за обедом, тем более на работе, она соблазнилась на пару бокалов. Отчасти потому, что никто не воротит нос от изысканного марочного вина, отчасти потому, что, предчувствуя дальнейшее, она нуждалась в добавочном кураже.
Потом пошли осматривать участок. Сыр напоминал о себе непрестанным бурчанием в животе, и Джулиет беспокоилась, не слышит ли хозяин. Но его внимание было приковано к другому. На всем пути их упорно преследовали головы в вязаных шапках, принадлежавшие представителям обоих полов, а порой и неопределенного пола, которые выглядывали из-за стен, из кустов, из канав, только что с неба не свешивались. Пикетчики по-прежнему потрясали плакатами и предъявляли старые карты, на которых, по их утверждению, путь свободен. Они изо всех сил старались вовлечь хозяина и гостью в беседу, продолжая настаивать, что добиваются только свободы передвижения.
В результате для Джулии свобода передвижения и наблюдения оказалась сильно ограниченной. Хотя она искренне радовалась, что стала свидетельницей происходящего. Решение сформировалось и укрепилось. Усадьба не годится.
Она уже не раз убеждалась, что право на свободу передвижения причиняет массу неприятностей. Миллионеры предпочитают интимный образ жизни. И вполне обоснованно беспокоятся насчет личной безопасности. Техасский нефтяной магнат не обрадуется, когда энтузиасты пешего туризма в анораках и крепких ботинках прорвут оборону. Он не пожелает видеть бунтующие колонны на лужайке, где забавляются высокие гости. Охота, возможно, также окажется под большим вопросом, ибо дичь будет распугана. Джулиет вычеркнула это поместье из списка.
– Прошу прощения, – обратилась она к нынешнему владельцу, снова стоявшему у окна в полном унынии, – я должна проинформировать клиента. Могу сразу сказать, ему не понравится…
– Знаю, – безутешно перебил ее хозяин. – Не упрекаю вашего клиента! – Глядя на свои охотничьи угодья, усеянные красочными фигурками участников триумфального марша протеста, он задумчиво молвил: – Знаете, чего мне хочется? Перестрелять их всех к чертовой матери!..
На обратном пути в Лондон Джулиет с сочувствием думала о владельце имения. Понимая аргументы демонстрантов и не одобряя стрельбы по птицам, она все-таки была сильно расстроена. День пропал даром. Не может быть и речи о том, чтобы техасский нефтяной магнат вступил в переговоры с туристами
