в кожу.
Она ступила на теплый кафель и выхватила с полки полотенце.
Слегка запотевшее зеркало напротив отразило девушку, в которой Марина с трудом узнала себя: с пожелтевших осветленных волос облепивших лицо осыпались капли. Она словно стала старше: щеки заострились, а глаза потемнели и смотрели насуплено, агрессивно. Марина вскинула руку и дотронулась до еще красного шрама от пулевого ранения в плече. Ей все еще было неприятно поднимать руку.
“Филипп”.
Марина вспомнила его вьющиеся как у неё волосы, его янтарные глаза в которых не возможно было прочитать мысли, и закусила губу.
“Сын Евы и Мортиса. Такой же как я. Мой брат”.
Марина понимала, что именно он застрелил Ла Дэвлесс Дома Белой розы. Где же он сейчас? Скорее всего, с Мортисом. Марина понимала, что могла стать такой же как Филипп. Но у неё был Дженкинс, который заботился о ней, а у Филиппа не было никого кроме жестокого Владыки.
Мороз пробежался по коже от понимания того, как Владыка его воспитывал и тренировал.
Девушка закуталась в пушистый халат.
Тут все пахло Димой.
Высушив волосы, она нашла в шкафчике расческу и, наконец, не без труда вычесала волосы. Посмотрев на расческу, наполненную осветленными ломкими волосами, Марина скривилась.
Тапок нигде не было, поэтому она босяком вышла в гостиную.
Огромное помещение вмещало в себя большой обеденный стол, над которым висела огромная люстра со второго света. Не менее внушительный диван с креслами и кухня, которой могла бы позавидовать любая хозяйка, но, конечно, не Марина.
Украшенная к Рождеству и Новому году ель переливалась огнями.
Марина запрокинула голову на второй этаж и увидела через стеклянную стену кабинет Димы. Он сидел за столом и, зажав плечом телефон, с кем-то разговаривал. Вдруг он вскочил и, швырнув телефон о стеллаж с книгами, шумно выдохнул. Девушка ошарашено остановилась. Дима сжал и разжал кулаки.
Марина сглотнула. Она никогда не видела Диму таким… – она все не могла подобрать слово – несдержанным.
Дима повернулся, словно почувствовав на себе взгляд, и встретился глазами с Мариной. Девушка смущенно взмахнула рукой.
Взгляд Димы потеплел. Он что-то сказал, но за стеклянной стеной ничего не было слышно.
Марина поднялась к нему в кабинет.
– Дима… – прошептала она. – Четыре утра… Что случилось?
– У меня была бессонница… – хмуро ответил он и, схватив Марину за руку, притянул к себе. Пояс на халате ослаб. Она улыбнулась, и тут взгляд зацепился за знакомое лицо на экране ноутбука Димы. Все внутри Марины подпрыгнуло.
– Дженкинс…? – выдохнула она резко. – Там сказано, что с ним?
Дима пожевал губу. Он знал, что к Дженкинсу Марина испытывала симпатию.
– На допросах ты говорила, что он был для тебя словно отец.
Марина кивнула. Упоминание допросов больно кольнуло
