style="font-size:15px;"> Я ем, но хлеб свой не благословляю,
Мне Бог давно уж ничего не шлёт.
Я сам из тех, кто просто молча жрёт,
Блаженно после трапезы икая…
Все кончено. Лель предпочел Купаву,
А Князь – Аглаю. Я же – в стороне.
На королеву снова нет управы.
Снегурочка – растает по весне.
Стрекоза
Поймал, как стрекозу, и оборвал мне крылья.
Дурак! Мальчишка! Вот бы наказать…
И я ползу, рождённая летать,
Терзаясь от сознания бессилья,
В тоске, что неба больше не видать…
…А ты – смеёшься, глупый и счастливый.
Затмение
Объятья разомкнуть, и руки опустить,
И в след смотреть, мучительно и долго…
Да что с того? У всех своя дорога.
Ведь это просто – взять и отпустить…
А для меня – нет ничего сложней,
Но я бегу, бросая в пыль надежду,
Как старую потёртую одежду —
Пусть носят те, кому она нужней.
Сложить оружие в неясно чьей войне
И в белый флаг укутаться, как в саван.
…Пусть будут счастливы все, кто не с нами,
Благословенны те – кто на коне…
Забыться сковородкой на плите…
Как шумно с крана капает вода!
В стихах, что я рисую на листе,
Есть горький привкус слова «навсегда».
Опять сомну, порву последний лист,
Ища ответ в распахнутом окне.
А зеркало – последний эгоист —
Мне ничего не скажет обо мне.
Плакала Саша
Саше случалось знавать и печали:
Плакала Саша, как лес вырубали…
По голым пяткам – мягкая зола.
Не мхи, не корни и не травы —
Лишь тень воспоминания дубравы,
Лишь удивленья горькая смола.
Так много пепла и так много слёз
Под этим ясным, вечно-синим небом.
Не будет сыт ни мёдом и ни хлебом,
Кто вычеркнет себя из чьих-то грёз.
Я люблю
Я люблю детский плач,
Но в доме моём
Тихо и ночь.
Дремлет память-палач,
Но я верю —
Всегда что-то может помочь.
Капает с крыш.
В комнате – сушь.
Кто-то хрустит обломками луж,
Руша хрупкую тишь.
Привет, новый день!
Чем сегодня меня угостишь?
– Первый шаг где-то делает
Чей-то малыш…
Крошки
Раскрошите меня
Словно хлеба кусок голубям —
Мне
