в 13 лет, с 70 гражданину Британии полагалась мизерная пенсия, а в 1911 году Ллойд Джордж создал примитивную страховую программу на случай болезни и безработицы.
Тем не менее на исходе первого десятилетия нового века британский рабочий оказался беднее, чем в 1900 году, а значит, недовольнее. Постоянно вспыхивали конфликты и забастовки, особенно в угольной отрасли. В 1910 году забастовали моряки и докеры, требуя ввести минимальную заработную плату и улучшить условия труда; нередко простаивал из-за стачек и транспорт. Работницы кондитерской фабрики в Бермондси, которым платили от 7 до 9 шиллингов в неделю (молодым девушкам – по 3 шиллинга), выбили повышение на 1–4 шиллинга в неделю, отказавшись подходить к конвейеру. В 1911 году свыше десяти миллионов трудодней ушли на забастовки (для сравнения: в 2011 году забастовки отняли 1,4 миллиона трудодней). Зачинщиками выступали не руководители профсоюзов, многие из которых трусили не меньше работодателей, – воинственные настроения зрели непосредственно в цехах. Отчаявшийся секретарь профсоюза в разговоре с трудовым арбитром недоумевал, что творится со страной: «Такое впечатление, что все разом сошли с ума»{62}.
Тяжелую руку государства бунтующий рабочий класс ощущал прежде всего, когда власти прибегали для усмирения недовольных к помощи армии. В 1910 году войска отправили подавлять восстание в угольных копях Ронда-Вэлли: в Тоунипанди были откомандированы гусары и ланкаширские стрелки. Уинстон Черчилль на посту министра внутренних дел запугивал кавалерией лондонский Ист-Энд, прибежище тысяч бастующих докеров. Во время забастовки железнодорожников мэр Честерфилда подстрекал войска стрелять в толпу, громившую городскую станцию, но командующий офицер благоразумно отказался отдавать приказ.
Наименее сговорчивыми представителями тогдашнего капитализма были владельцы угольных шахт: в 1912 году они сообща отвергли требования профсоюза о плате 5 шиллингов за смену мужчинам и 2 шиллинга – мальчикам (знаменитые «пять и два»). И это в те времена, когда лондонские виноторговцы Berry Bros брали 96 шиллингов за дюжину бутылок шампанского Veuve Clicquot и 60 шиллингов за дюжину Nuits Saint-Georges 1898 года. В тот год в результате забастовок пропало свыше 38 миллионов трудодней. Рабочим было на что жаловаться: в октябре 1913 года взрыв на Сенгенидском руднике, случившийся из-за преступного пренебрежения техникой безопасности со стороны руководства, унес 439 жизней. Премьер-министр Герберт Асквит в палате общин со слезами на глазах призывал бастующих рабочих вернуться в шахты. Его супруга Марго, несдержанная особа, напористая и не склонная к взвешенным суждениям, пожелала лично встретиться с руководителем шахтеров, чтобы разрешить конфликт. В ответ на отказ последовала сердитая запись: «Можно ведь было никому и не говорить о нашей встрече». С 1910 по 1914 год число членов профсоюзов выросло с 2,37 до почти 4 миллионов. За семь месяцев до начала войны британская промышленность пережила 937 забастовок.
Кризис в Ольстере не меньше забастовок накалял обстановку в стране.
Dangerfield p. 242
