и широкая публика далеко не так сочувственно относились к жертвам изнасилования и далеко не так осуждающе к насильникам, чем сейчас. Все считали, что жертвы сами на это напросились, а насильники не могли устоять перед соблазном. Высокие полицейские чины доходили до предложений жертвам «расслабляться и получать удовольствие». Читая «Стандард», Виктор обратил внимание, что теперь отношение очень изменилось. Еще находясь в тюрьме, он отметил, что из-за Движения за освобождение женщин, женских кампаний против того, как обращаются с жертвами изнасилований, и перемены позиции судов изнасилования рассматриваются с суровостью, немыслимой десять лет назад.
Здесь, на одной из газетных полос, приводились некоторые цифры. Из 1334 случаев изнасилования осудили 644 мужчин. Приговоры были весьма разными. Двенадцать человек приговорили к пожизненному заключению, одиннадцать получили срок от семи до десяти лет, пятидесяти шести дали срок от двух до трех. Любопытно, подумал он, что только в трех случаях был издан судебный приказ о запрете передвижения на основании акта о психическом здоровье. Однако, что касалось его лично, он знал, что совершенные им акты изнасилования были вне его контроля, такими же непреднамеренными, далекими от решения или замысла, как выстрел из пистолета во Флитвуда. Означало ли это, что он был невменяемым, когда совершал это, или по крайней мере неответственным за содеянное?
У станции метро «Лэдброк-Гров», не читая газету, просто глядя на расплывающийся шрифт и думая о том, как ему в будущем справляться с тем, что не поддается контролю, Виктор сел в автобус, идущий к его новому дому. Его охватило легкое сожаление об оставленной тюрьме, тянущая тоска по тупой праздности и отсутствию всякой ответственности. Там о нем заботились, там он был в безопасности, и хотя заключение часто доставляло неудобства, вызывало скуку, впустую тратило годы его жизни, там не было беспокойств и, следовательно, страха. Он прочел сообщение об изнасиловании в парке Ганнерсбери еще раз, идя по Твайфорд-авеню, и поднял взгляд уже почти возле дома. У ворот, не выходя из своей машины, сидел Том Уэлч. Увидев Виктора, он вылез и с теплым, веселым выражением лица пошел навстречу.
– Я так и думал, что ты скоро вернешься. Решил подождать тебя.
Джуди привезла его сюда неделю назад, но Виктор не потрудился связаться ни с одной из служб, оказывающих помощь только что освободившимся заключенным. Дженнер решил, что они наверняка заняты по горло и должны испытывать облегчение, что он так и не сходил туда.
– Как дела? Как живется?
Виктор ответил, что все в порядке. Когда они поднимались по лестнице, Том оживленно говорил о погоде, об этом районе, что это поистине лучшая часть Эктона, что эти дома особенно привлекательны. Увидев надпись «Дерьмо попало в вентилятор», слишком громко рассмеялся и сказал, что надеется, это не работа его подопечного. Виктор промолчал. Когда они очутились в комнате, Виктор приготовил волонтеру кружку кофе, думая о том, что сам должен выпить кое-чего покрепче.
