такую грань. Но экипировка и оружие бойцов тоже эту грань переходили с запасом.
Вжавшись в грунт, стиснув в кулаках комья проскальзывающей сквозь пальцы глины, Ильберт все глубже проваливался в черную яму истерики. Он не мог ее выразить явно, боясь, что его услышат, заметят, поставят вместе со всеми у края отрытого котлована и направят в грудь один из этих чудовищно нереальных стволов. Он лишь ломал ногти о попадающиеся камни, тяжело дышал и смотрел, смотрел, как мартышка на танец удава, не в силах отвести взгляд или опустить веки.
Из одного вагончика выбрался крепкий статный мужчина в красной горнолыжной куртке. Прожектор хорошо его освещал, а потому было видно, что он озабочен, чуть нервничает, то и дело поглядывает на часы, но в целом спокоен. Так, словно перед ним происходит разгрузка корабля у причала, которую надо непременно закончить в срок, а не ведут живых людей под прицелами. Ильберт его сразу узнал. Это был ни кто иной, как Рихард Шнайдер, один из двух первооткрывателей реликта, собственной персоной. Ни больше, ни меньше.
Развернувшийся грейдер сдал назад на длину своего корпуса и остановился. Теперь пленников освещали не только прожектора, но и его фары. Водитель выбрался из кабины и закурил электронную сигарету.
Конвоиры выставили всю пятерку пленников вдоль края котлована. Затем неспешно, спокойно, отошли на десяток шагов назад, почти к самому ковшу грейдера. Шнайдер махнул рукой, как судья на автогонках, дающий отмашку стартовым флагом.
У Дельпи замерло дыхание. Кровь шумела в ушах, сердце било изнутри по ребрам. Конвоиры вскинули стволы. Ильберт с усилием выдохнул, хотел попятиться назад, чтобы убраться с этой площадки, но остановился.
Он сам не понял в точности, что его побудило к этому, откуда взялась храбрость, которой не было секунду назад. Может она разгорелась от углей австралийского костра, которые помешивал палкой старик? А может от молнией промелькнувшей в голове мысли, что человек создан для чего-то большего, чем животный страх, заставляющий вжиматься в мокрую глину?
Так или иначе, Ильберт вскочил на колени и выкрикнул во всю глотку:
– Всем стоять! Не двигаться! Здесь Ильберт Дельпи, экологический инспектор!
Наверное, такого поворота дела не ожидал никто. Ни сам Дельпи, ни Шнайдер, ни десять вооруженных штурмовиков, ни пятеро изможденных пленников, ждущих смерти на краю котлована. А потому все, кроме Ильберта, обернулись. Рефлекторно, от неожиданности, но это на пару секунд всех выбило из колеи.
И этой пары секунд хватило, чтобы полностью, коренным образом, изменить ситуацию.
Первым среагировал пленный мужчина, казавшийся самым крепким из всех. Он мог бы просто рвануть вперед, или в сторону, броситься к кучам грунта, за которыми прятался Дельпи и где можно было бы укрыться от пущенных вслед пуль. Но первым
