ход его собственной жизни, которому когда-то воспротивился.
Император встряхнулся. Десять минут назад, на остановке, он говорил с машинистом, который явился к нему с докладом. Полковник Б. ответами своими привёл его в хорошее расположение духа. Правда, и досада мелькнула. Что-то утаил машинист-полковник!
– Стать постоянным антипризраком, ваше величество, – виновато заговорил полковник, – вот какова, думаю, новая задача императорского поезда. Слишком много болезнетворной призрачности над отечественными дорогами скопилось. То призрак коммунизма, то вирус-призрак Троцкого и его заместителя Склянского…
– Вирусная природа призраков? – глянул он вопросительно на полковника.
– Именно так, ваше величество: едко-призрачные, смертоносные вирусы одолели!
Император одобрительно кивнул. Красота предстоящего сокрушения мира́жей и призраков, развеществление ложных целей и устремлений, окутала приятным ознобом. Тут же прояснилось и другое: призраки и тонкотелесные души, обитающие в скрытых от глаз пространствах, имеют разную – низшую и высшую – природу!
«Сокрушитель призраков на российских железных дорогах? Что ж. Весьма почтенная служба для наказанного за отречение. Сокрушать призраки былого и восстанавливать былое предметно – и есть назначение истории».
* * *
Крошка-Капцов выпутался, наконец, из оцепенения. «Бежать в Литву? Уехать в Сызрань?»
Раздался звонок. Генерал-директор тяги что-то зычно орал в трубку.
– Да пошёл ты… Секретарш по кабинетам щупай! – крикнул он генерал-директору.
Тот в ответ словно бы захлебнулся водой из-под крана.
Швырнув трубку на пол, Нач Палыч кинулся к путям.
* * *
Неведомая тварь Портяна тоже метнулась к приостановившемуся чёрному поезду. Но её каким-то мощным потоком отбросило на юг, к Лихому болоту.
* * *
Лежа у насыпи, Настёна слышала звук «Сапсана» справа и звук чёрного поезда слева. «Всё… Капец…»
Папиросный треск раздираемого надвое бумажного воздуха заставил её открыть глаза.
* * *
ТовТроц заметался по вагону. «Ненужная остановка поезда! Что происходит?» – телеграфировал он машинисту. В ответ – молчок. Он хотел крикнуть о задачах революции. Но вдруг сдавило горло, затем виски. Факельщик понял: он возвращается туда, откуда пришёл. Возвращается в громадное озеро чёрной немочи, которое уже не отпустит его ни в сладчайшую революцию, ни в горчащую повседневность. Резкий удар по крыше аспидного поезда надломил дух мятежного Льва: «Какая-то чепуха военщины», – пробормотал он, слабея.
«Вот век твой и кончился, – услыхал ТовТроц голос дерзкой старухи, – а ты, дурашка, не верил…»
