ней, как поршни. Толчки становились быстрее, резче, всхлипы Тани переросли в короткие стоны, она уже не пыталась казаться отстранённой. Нет, это всё происходило именно с ней, с её телом, которое сейчас трахали сразу двое, и, чёрт возьми, она получала от этого удовольствие. Вяжущее, терпкое, как незрелая хурма, но оно было.
И клитор уже горел огнём, стрелял болезненными вспышками от каждого прикосновения, тугие вершинки горячо пульсировали в такт движениям внутри. Всё вместе сливалось в яркий, слишком пёстрый калейдоскоп эмоций, Татьяна задыхалась от нараставшего возбуждения, и сама не заметила, в какой момент подхватила этот странный ритм, желая ускорить развязку. Она подумает обо всём потом, только бы поскорее это закончилось, и каждый получил своё… Пальцы Евгения одновременно сжали её набухший, раздразненный сосок и скользкий кусочек плоти внизу, в то время как движения в попке стали особенно мощными. Она хрипло застонала, царапая обивку дивана, запрокинув голову, ослеплённая взорвавшимся фейерверком перед глазами. Мышцы резко сжались, добавляя ощущений, мешая удовольствие с болью, и Борис, тихо зашипев, буквально насадил её на себя, с силой толкнувшись внутрь, и ещё раз, и ещё.
Она обмякла, совершенно опустошённая, чувствуя ломоту во всех мышцах и тупую, болезненную пульсацию в натруженной, не привычной к таким нагрузкам попке. А ведь ещё предстояло встречаться с клиентами, и как-то отработать вторую половину дня… Мысли вяло шевелились в сознании, навалилась апатия и безразличие ко всему.
– М-м-м, класс, – мурлыкнул на ухо Женя, последний раз погладил её обнажённую грудь и заботливо поправил кружево. – Отличный обед получился! Как раз, сейчас доставка должна дойти…
Словно в ответ на его слова, зазвонил телефон на столе, и Самсонов-старший поднялся. Татьяна, глядя перед собой невидящим взглядом, дрожащими пальцами начала застёгивать блузку, снова отстранённо подумав о недоступном душе.
– Ты помнишь, что вечером едешь с нами? – пробился как сквозь вату негромкий голос Бориса.
Таня моргнула, с трудом сфокусировав внимание на собеседнике, заторможено кивнула. Точно. Что-то такое они говорили.
– Вот и умница, – довольно отозвался Боря.
Следующая четверть часа прошла как в тумане, Мельина не ощущала вкуса еды вообще. Удивительно, как вообще смогла что-то впихнуть в себя, но бурчать желудком на предстоящей встрече тоже некрасиво было бы. С губ чуть не слетел горький смешок: знали бы драгоценные клиенты, как прошёл её обед, мда. Кажется, кто-то из братьев даже, перед тем, как отпустить Таню, с той же заботой заставил опуститься на диван животом и смазал её многострадальную попку чем-то прохладным и успокаивающим. Ублюдки. Вот ей прямо легче стало от этой самой заботы, да! Сначала поимели, а потом строят из себя… Вспышка злости помогла прочистить мозги, Татьяна сдержала желание грубо огрызнуться, молча поднялась и поправила юбку.
– До вечера, Танечка, – получив
