ас переселят в подшефный регион.
– По-ху-ю! Я сваливаю сейчас!
– Заявка принята. Для немедленного увольнения, вам нужно заполнить форму т9-Я-33224444255. Вам выдадут ваши вещи и билет на лифт.
Я беру ручку и заполняю дурацкую форму. От злости и обиды у меня скрипят зубы. Мне хочется вырвать голову этому роботу-секретарю, войти в кабинет к Шефу и впечатать эту жестянку в его самодовольное бородатое лицо.
Ставлю подпись и втыкаю ручку в стол, закрепляя своё негодование и отрезая себе путь назад. Машина с безжизненным женским лицом сканирует взглядом бумагу и распечатывает мне обходной талон.
– Можно зайти попрощаться? – киваю в сторону двери с табличкой «Бог»
– Его нет, – равнодушным тоном отвечает железка.
– Ну конечно, блин. Для пиар-отдела он есть, для бухгалтерии он есть, а для скромного отдела связи с общественностью его нет! Пусть потом не удивляется, откуда взялся ещё один Макаронный Монстр или Будда!
Я забираю талон и иду к выходу. Жестянка кричит мне вслед:
– Он любит вас! Хорошего дня!
– Ебись конём!
* * *
В лифте помимо меня ещё трое: лохматый коротышка в очках на горбатом носу, рыжая девушка с пышными формами и худенький прыщавый задрот с длинными волосами, убранными в хвост. У всех нас коробки с личными вещами.
Я смотрю в свою коробку, и меня раздирает от обиды: всё, что я накопил за двадцать столетий работы, это дырокол, калькулятор и пачку карточек с покемонами. Когда ипотека забирает девяносто процентов зарплаты, которая не поднималась с Первого Дня – хрен ты позволишь себе айфон.
Ну ничего, на Земле я займусь криптовалютой и куплю их сраный рай с облаками!
Атмосфера в лифте мрачнее, чем на Пятом круге. Я решаю оживить поездку:
– За проезд передаём, молодые люди! – эти трое смотрят на меня как на придурка.
– Тебя, видать, за чувство юмора уволили, – хмыкает коротышка.
– Сам ушел! – гордо заявляю я.
– Врёшь! – прыщавый включился в беседу, – у нас только один сам ушёл. Ты знаешь кто.
– Ну, а теперь ещё и я. А тебя за что попёрли?
– Меня переводят. Случайно установил Ему на Макбук «Яндекс браузер», и чуть не схлопотал низвержение. Благо мама заступилась, – он вздыхает, и в лифте повисает тишина.
* * *
Рыжая и задрот выходят на Венере. Там обнаружены признаки жизни, поэтому нужно, чтобы кто-то открывал новые филиалы. К моменту, когда одноклеточная какашка станет разумным плотоядным, нужно, чтобы ей показали во что верить.
Я и очкарик продолжаем спускаться.
– Ну а ты как в немилость угодил? – спрашиваю.
– Помнишь отдел контроля популяции?
– Какой?
– Ну, мы, мягко говоря, следили, чтобы перенаселений не было, – коротышка поправляет очки.
– И что? Не уследили? – усмехаюсь.
– Наоборот. Я чутка не туда ручку крутанул, и теперь Земле, мягко говоря, пиздец.
– Мягко говоря? – внутри меня растёт тревога, – а грубо говоря?
– А грубо говоря, вместо пары миллионов китайцев, погибло шесть миллиардов населения, – очкарик вытирает нос, – шесть двести, если точнее.
* * *
– Я передумал! – кричу в динамик лифта, – Ты же всепрощающий! Я раскаиваюсь! Ну прости по-братски, а? Алё?! Кто-нибудь!
Мой попутчик хнычет в углу, а я пытаюсь докричаться до небес.
Надо же было так лохануться! Я еду на умирающую планету, а для выживания у меня только дырокол, калькулятор и семь карточек покемонов! Надеюсь, у меня получится придушить очкарика – тогда я сдохну с голода на пару недель позже.
Жаль, его барахло из коробки нельзя будет продать или обменять на опыт. Всё-таки, жизнь смертного – не компьютерная игра.
8 из 10
Дырокол разваливается надвое после очередного удара по черепу очкарика. Тот лежит без сознания на пол лифта. Я снимаю с себя галстук и затягиваю его на шее бедолаги. Тело дёргается ещё какое-то время, а затем перестаёт подавать признаки жизни.
Я осматриваю коробку с вещами бывшего коллеги: карандаши, блокноты и фигурки разноцветных пони. Глупо было надеяться, что он после увольнения забрал с собой винтовку или хотя
