наконец попала в их алчные рты, и захрустели на вставных зубах ароматные угощения. Изголодавшиеся братки рвали и метали харч, запивая его неимоверными количествами соков и воды. Все сопели, икали, рыгали, громко сглатывали и отдувались от тяжелого труда.
Через час они, сытые и довольные, тяжело дыша, выкарабкались из-за стола и поплелись к выходу. Герман-Тыча оставил на столе тысячу долларов – плату за обед и на подкашивающихся ногах побрел следом.
То, что увидел официант, когда пришел за деньгами, было для него потрясением. За час «крутые кулаки» съели все, что можно было съесть. Тарелки, подносы и блюда блестели так, будто их вымыли чистящим средством «Ферри» в посудомоечной машине «Бош». В посеребренном блюде горкой валялись обглоданные поросячьи ребра, кости и морда без глаз и пятачка. От осетра остался только спинной плавник, хребет и пара хрящей, а вот от краба только панцирь. Курочки превратились в горки трубчатых костей, тщательно обглоданных и обсосанных. Розетки из-под икры были чисто вылизаны прыткими бандитскими языками – будто в них ничего и не было. Картофель, буженина, телятина, сырокопченые колбасы разных сортов, несколько видов салатов, рыбные и мясные ассорти и заливные, свежие и соленые грибочки, трепанги, омары, устрицы, кальмары, раки, соусы, пирожные, пять тортов, мороженое с орехами, овощи, фрукты и двадцать литров соков – все это исчезло без следа во вместительных желудках.
– Это не «крутые кулаки», а «крутые животы» какие-то, даже доесть нечего, – официант состроил на лице кислую мину и принялся убирать со стола.
– Ешь – потей, работай – мерзни, – довольно пробубнил Газила, садясь в «Мерседес». Он захлопнул дверцу и сильно, зычно и зловонно пукнул.
– Опять ты глумишься, пердун, – выругался Фома. – И это после вкусного сытного обеда. Да ты своим пердежом весь кайф испортил. Годзилла! – Он выскочил из машины и закрыл дверь. – Нюхай сам свою вонь. Чтоб ты обосрался.
– Ха-ха-ха, – куражился Газила, – ничего, стерпите, дух у меня хоть и крепкий, но не ядовитый. – Он поднатужился и выпустил такую порцию вони, что сам испугался. Ему показалось, что вместе с газом вылетели и испражнения.
Братки рванулись из «Мерседеса», закрыли двери и отбежали на безопасное расстояние.
– Ну что там у вас? – рявкнул из соседнего автомобиля Герман. – Бомбу с часовым механизмом подложили, что ли?
– Хуже, газовая атака. Этот бздун обожрался и вони напустил. В машине дышать нечем, – оправдался Фома.
– Вставьте ему затычку в очко, – усмехнулся Тыча. Он знал, что Газила любитель пустить зловонного пару, но в его присутствии он такого себе никогда не позволял. А раз эти его шалости Германа не касались, то и относился он к ним снисходительно: «Пусть ребята забавляются».
Вдруг зазвонил телефон. Герман поднял трубку и услышал голос полковника Жабова.
– Это я, – не называя себя, начал тот.
Герман
