проводница быстро скрылась за дверью.
– Я вас не очень сильно зашибла? – промямлила Мила, боясь повернуть голову вправо и столкнуться с двумя горящими угольками.
– Вы меня зашибить, – сторона будто выплюнула последнее слово, – никак не можете.
– Ну, как же? А кровь? – Мила судорожно сглотнула, вспомнив крупные капли густой бурой жидкости, падающие на светлую ткань.
– Будем считать, что это была томатная паста.
Мила, гонимая женским любопытством, все-таки взглянула на дикаря из-под опущенных ресниц, и на мгновение ей показалось, что в них мелькнула тень улыбки.
– Хорошо, – кивнула девушка, – томатная паста – это очень даже хорошо, а то я кровь как-то не очень уважаю.
– Я уже понял, – теперь глаза дикаря светились нескрываемым смехом.
– Вы что надо мной смеетесь? – Мила слегка привстала, облокотившись на подушку.
Дикарь молчал. Большая сигара дымилась в резной пепельнице на столе, и пахла чем-то знакомо сладким. Вишня? Дикарь проследил за взглядом девушки, аккуратно двумя пальцами взял сигару, сделал последнюю затяжку, и Миле показалось, что дымится вовсе не сигара, а борода дикаря, и затушил ее в пепельнице.
– А под ногтями, оказывается, грязи нет, – пробурчала себе под нос Мила, не отводя глаз от рук дикаря.
– Что вы сказали?
Казалось, дикарь чем-то поперхнулся, и даже натужно закашлял. Вот только чем?
– О! – на щеках девушки выступили яркие пятна румянца. – Простите, я не хотела.
Мила еще что-то щебетала, не в силах поверить, что сказала это вслух.
Нет, он точно прибьет ее по дороге!
– И что мы будем делать?
Дикарь перестал кашлять, закинул босые ноги на мягкий диванчик СВ и сложил руки на груди, уже бледно голубой. Видимо та светлая майка, все-таки была испорчена каплями крови.
– Не знаю как вы, а я собираюсь проспать большую часть пути.
Мила решительно слезла с диванчика, и стала озираться в поисках своего многострадального чемодана. Хотелось скорее переодеться в майку и шорты, напялить на горевшие от жары ступни мягкие балетки, завязать на макушке привычный конский хвост и завалиться на диванчик с томиком Джейн Остин.
– То есть удаляться из моего купе вы не собираетесь? – спокойно спросил дикарь.
– Из своего купе! То есть не собираюсь, – передразнила его Мила. – Я купила этот, кстати, совсем не дешевый билет на свои деньги и уступать законное место кому бы то ни было я не собираюсь! А если вам что-то не нравиться, то вы сами… – тут Мила буквально задохнулась от душившего ее возмущения. – В общем, вы меня поняли.
– В общем, понял, – спокойно сказал дикарь, – я буду курить в купе и не лезьте ко мне со всяким там разговорами.
– Больно надо было, – фыркнула Мила, – и где, наконец, мой чемодан!
Дикарь молча поднялся, потянулся куда-то наверх и из недр купе появился ее чемодан.
– У вашего чемодана
