в миг его темными, почти черными глазами, страстно смотревшими ей прямо в глаза сквозь всю его вековую боль! Вся Душа Лауры была обожжена этим пронзительным и необычайно жарким взглядом – это была еще одна частичка Души Лауры! С которой ей было суждено и так важно было встретиться, чтобы разрешить какой-то их общий кармический должок, держащий их обоих всю жизнь в страданиях, боли и нищете!
Лаура задержалась лишь долю секунды в бездонной черноте глаз ее соседа-раба и быстро отвела взгляд. Но этих доль секунд было достаточно, чтобы между ними установилась сильнейшая связь, которая показалась Лауре теперь фатально-предреченной, неминуемой, настолько сильной и пронзительной, что упавший на ее плечи хлыст надсмотрщика и вызвавший во всем ее теле нестерпимую боль не смог покрыть взорвавшегося в ее душе нового, совсем незнакомого ей чувства связи с этим сидящим рядом человеком. Надсмотрщик заорал на Лауру:
– Смотреть только вперед и на меня! Двигаться одновременно со всеми и молчать! Держать равновесие и не сбивать ритм! Мы входим в пространство морской бури, и если вы все хотите достигнуть берега живыми, то придется напрячь все ваши силы, чтобы удержать галеру на волнах! Иначе под воду уйдем все! – надсмотрщик еще раз хлестнул Лауру по плечам длинным железным хлыстом и продолжал тупо на нее смотреть, как будто вся их участь теперь зависела только от нее одной. Лаура в облике достаточно мускулистого и крупного раба-гребца пошевелила задеревеневшими мускулами плеч и рук и постаралась влиться своими движениями в ровное монотонное общее движение тел. Никто не стонал, не жаловался, ничего не произносил. Был слышен только все усиливающийся шум бури за кормой корабля, и все одновременно заваливались то на правый, то на левый бок от поднимающихся на поверхности моря волн. Но страха Лаура в этих привыкших к испытаниям людях не чувствовала, даже боль их от натертых кровоточащих ран на ладонях и от железных обручей на запястьях и щиколотках не стояла в воздухе мчащейся по волнам галеры. Было лишь ожесточение и страстное желание выжить во что бы то ни стало!
Никогда еще Лаура не чувствовала столь сильного, непокорного, неутолимого, жгучего желания жить! Эти люди, ставшие в одно мгновение одним человеком, одним телом, одним разумом, одной Душой на всех, единой яростной верой боролись за то, чтобы пучина не поглотила их всех в этот очередной раз! Лаура растворилась в этом порыве необычайной силы разума, тела и Души, и вдруг почувствовала еще больший приток сил, боль отпустила или даже стала частью неведомого ей доселе удовольствия преодоления, и она стала грести с еще большим остервенением и жадным желанием победить стихию!
Для рабов в этот момент не существовало ни надсмотрщиков, щедро раздающих удары хлыстов по рукам и плечам, ни заковавших их в эти кандалы хозяев-рабовладельцев, ни стоящих на палубе корабля воинов, готовящихся к лютой схватке на земле, они забыли
