русской революции – впрочем, главным, но подспудным, он являлся всегда…
…Вот характерный пример, в 1820-х годах либеральный помещик Петрово-Соловово, пользуясь правами александровского указа о «вольных хлебопашцах», вознамерился освободить свои 5 тысяч «душ», что донёс крестьянскому сходу – но вместо бурного восторга получил от них требовательный вопрос:
– Воля-волей, а как с землёй?
– Воля ваша – от бога, а земля моя – от государя: будете жить от работы на ней.
– Нет уж, ваше высокоблагородие, пусть всё останется по старому: мы ваши, а земля наша!…
До «освобождения» большая часть тех 150 миллионов десятин (165 млн. га) земли, находившейся в агрообороте Европейской части Российской империи, находились в пользовании приблизительно 10 миллионов крестьянских дворов и только в Центрально – Чернозёмном Районе (ЦЧР) возникали элементы частно – капиталистического агропроизводства: на основе вольнонаёмного труда на приобретённой купечеством земле, по отсутствию прав на «душевладение» вынужденному прибегать к вольнонаёмному труду; или товарное производство на собственной запашке в дворянских имениях при феодально-барщинной отработке.
Буржуазные реформы 1860-х годов, САМЫЕ ГУМАННЫЕ И ЧЕСТНЫЕ из всех известных «освобождений» «сверху» в европейской истории (кроме болгарских, проведённых русской администрацией а. Дундукова-Корсакова после войны 1877—1878 годов), не только не сняли, НО ПРЕДЕЛЬНО ОБОСТРИЛИ аграрный вопрос. «Честный раздел пополам», по 75 млн. десятин общинно-крестьянскому и частно-помещичьему мирам лишил работающих на земле возможности полноценного агрооборота, для которого в середине 19 века требовалось не менее 15 десятин на двор – и оставил крупных землевладельцев без работников (первоначально худо-бедно перебивающихся на своих недостаточных наделах), но и сверх того в массе оказавшихся без инвентаря: дореформенный помещик, не ведущий собственного хозяйства, живший на оброке и издольщине от труда своих «душ», рабочего инвентаря не держал. Говоря словами Н. Некрасова, «Освобождение»:
…ударило
Одним концом по барину,
Другим по мужику…
Наконец, аграрные «буржуазные реформы» 1860-х годов, нанесли страшно калечащий удар по самому капитализму, ради которого они и затевались – выкупные платежи за передаваемую «крестьянскому миру» землю и должные обратиться в оборотный капитал для преобразуемых, по замыслам авторов реформ, из феодально-привилигированных верхов в буржуазно-привилегированные, русским дворянством ( – всегда служившим и никогда не производившим – ) были просто спущены в безоглядных вакханалиях (и особенно шокировавших общество Парижских Сезонах «Боляр-Рюсс» – отнюдь не Сергей Дягилев открыл «Русские Сезоны»…). Нарождающийся капитализм города и деревни – впрочем и всё государство – оказались без рынка заёмного капитала, более того, оказались обираемыми
