душевная твердость наполняли неказистое с виду тело младшего лейтенанта.
Иван Михайлович отлично сознавал, что летит на гребне сокрушительной волны, поднятой историческим, прошедшим нынешней весной, февральско-мартовским пленумом ЦК ВКП(б). По имевшимся в Ленинграде данным, в Мурманском Окротделе дела шли неважнецки. В частности, товарищ Сталин потребовал со всеми фракционерами сражаться как с белогвардейцами, вроде бы, все ясно, а в Мурманске за весь 1937 год до самой августа месяца полный штиль, семнадцать человек арестовано! Отправляя младшего лейтенанта Михайлова в Заполярье, Шапиро-Дайховский напутствовал его лично: «В Мурманске – сплошная контрреволюция. Мурманск наводнен перебежчиками всех мастей и шпионами, а работы нет. Взяли секретаря Мурманского Окружкома партии Абрамова, посадили, а показаний получить не могут!.. В Кировске на АНОФ-1[1] диверсия, а начальник РО самоустранился. Ничего, я с ним лично разберусь. Из девяти арестованных осужден – один! А? Ты слышишь, один! Для них что, закон не писан? Сказано: вести следствие упрощенными методами. Санкции на физические методы дознания даны! Что им еще надо!? Бездельники! Белоручки! Думают в своем медвежьем углу отсидеться?!» Натан Евнович говорил куда более колоритно, но, к сожалению, есть такие краски, какие не должны расцвечивать даже самое правдивое историческое повествование, хотя краски эти были полны экспрессии и сообщали дополнительный заряд энергии подчиненным.
Временами Ивану Михайловичу казалось, что его «Полярная стрела» летит, не касаясь земли.
Так ведь еще и не в Мурманск он прилетел, где полетели головы четырех секретарей Окружкома, четырех секретарей райкомов, множества комсомольских и хозяйственных работников, а залетел вовсе в Ловозеро, оказавшееся новым местом его службы.
Есть люди, которым судьба все несет на блюде, а вот Ивану Михайловичу все приходилось выбивать своими руками. Летел он в Мурманск в полной уверенности в том, что его ожидает хорошее назначение. И на коне, и звание, и орден. А главное – волна и напутствие, обещавшее большие дела… И вдруг – Ловозеро.
Откуда ему было знать, а в кадрах такого не сообщают, что орденоносцем Мурманский Окружком в срочном порядке заткнул дыру в ожидании наезда бригады следователей УНКГБ Ленинградской области.
Перед самым прибытием Ивана Михайловича в Мурманск терпение у окружного начальства госбезопасности лопнуло, и было принято решение сержанта Даниила Орлова из Ловозера убирать. Добро бы систематическое пьянство, это еще, куда ни шло, но сержант Орлов смотрел на Ловозерский Адмотдел, как на свою дворню, как на свою челядь. Об использовании милиционеров в своих личных интересах писали и из милиции, и из партийных органов. Писали и о том, что сержант Орлов грубо обращается и с населением и с милицейским составом, что вызвало подачу коллективного ходатайства о его замене. Да и политически Даниил Орлов вел себя не твердо. Родившегося от второго несостоявшегося брака ребенка сначала «октябрил», а потом крестил. Пытался в нетрезвом
Апатито-нифелиновая обогатительная фабрика.
